EmperorJoker

Глава 6. Кто следующий?

— Босс! – вбежал в убежище Преступника взволнованный Клоун. – Все плохо! Кажется, я ее убил!
— Что же тут плохого? – пожал плечами Билл. – Молодец. Сам догадался сэкономить нам время.
— Все плохо потому, что он меня видел!
— Он?
— Комедиант!
— Рассказывай подробно, — распорядился ментор.
— В общем, я делал все, как ты сказал, оплеухи и прочее. Она терпела и плакала, плакала и терпела. День, два, неделю… А потом истерику закатила, даже врезала по… больно, короче…
— Так я и знал – плохо воспитанная истеричка, — кивнул Билл. — И ты?
— Ударил ее наотмашь. А она отлетела и прямо на стекло, на окно… и выпала. С пятого этажа. Я выглянул и вижу – Комедиант идет, еще и с цветами. Посмотрел на нее, поднял голову – и увидел меня. Я, конечно, сразу оттуда ходу дал, но увидел точно.
— Ты на хвост проверялся?
— Что? – не понял Дик.
— Понятно, — Билл придвинул ноутбук и вывел на экран карту, чтобы определить местонахождение “маячков”. — Черт…
— Попались, кролики, — объявил голос у дверей. В комнату зашел Комедиант с пистолетом в руке.
— Опусти оружие, дружище, — сразу начал доверительным тоном Преступник. — Здесь нет твоих врагов, только друзья и единомышленники.
— Да, конечно. “Только друзья и единомышленники”, — перекривлял его белокожий психопат. — Значит, я Джокер, ты – это я в будущем, а кто тогда он?
Последнее относилось к Клоуну.
— А это… это твой двойник из другой реальности. Из параллельной вселенной, — сымпровизировал Билл, не моргнув и глазом. Дик тут же закивал.
— Ага, у нас, как у вас, только чуток по-другому, и я могу между реальностями путешествовать. А насчет Харли ты извини. Это так, случайно получилось. Ничего личного.
— Да за кого вы меня принимаете – за умалишенного?! – прорычал Комедиант и злобно посмотрел на Билла. — Ты… гость из будущего… то, что ты врешь, я понял сразу. Просто выжидал, чтобы узнать, что тебе нужно. Но теперь я понимаю все. Я знаю, кто ты и что со мной сделал.
Клоун, явно паникуя, посмотрел на ментора. Преступник же и не думал выказывать волнения. Он предполагал, что в случае крайне неблагоприятного развития событий им придется вести такой разговор, поэтому ответ был у него давно готов.
— Все, что я сделал, я сделал с одной целью, — произнес он совершенно спокойно. — Позволить тебе подняться над собой обыденным. Указать тебе путь в величие. Сделать тебя большим, чем просто человек. Сделать тебя Джокером.
— Сделать Джокером… Но какой ценой! – начал откровенно истерить Комедиант. – Ты сделал худшее из всего, ты… ты… Ты оставил нас с мамой одних!
Последовала даже трудно сказать какая пауза.
— Почему ты молчишь?! – рявкнул психопат.
— Так, минуточку, — покачал головой Билл, стряхивая оцепенение. — Ты считаешь, что я…
— Не вздумай отпираться, отец! На этот раз не выйдет, нет! Ты бросил нас! Выкинул нас из своей жизни… Все, что со мной после этого случилось, – это все из-за тебя! Почему ты смеешься, черт тебя побери!!!
Преступник действительно смеялся.
— Прости, прости, — он осторожно поднял руку. — Я просто совершенно неправильно тебя поначалу понял. Я всего лишь… на минуту забыл, с кем говорю. Забыл, что говорю с настоящим сумасшедшим. Хорошо, я твой отец, а кто тогда он?
Билл кивнул в сторону Клоуна.
— Не переводи стрелки на брата! – возмутился Комедиант. – С ним у меня разговор отдельный, а первый на очереди ты!
— Ладно, сына, ладно. Что я могу тебе сказать…
— Ты уже сказал достаточно! – с этими словами безумец трижды выстрелил в Преступника, изо всех сил стараясь попасть в сердце.
— Теперь ты, — он нацелил пистолет на ошеломленного Дика. — Разве братья так поступают? Ты заставил его уйти от нас с мамой… от меня… уйти с тобой! Ты убедил его, что ты лучше меня! Ты предал меня! Занял мое место в жизни! А теперь хотел забрать мою девушку!
Клоун молчал. Во-первых, он не знал, что сказать, а во-вторых, чувствовал: что бы он ни сказал, это его не спасет.
— А теперь тебе нечего ответить, братец? Что ж, — Комедиант выстрелил. Дик упал.
— В отличие от него, тебя я буду убивать постепенно, — зловеще пообещал палач.
В этот момент точный выстрел в голову уложил его на пол.
— Я тебя породил, я тебя и убью, — процедил Преступник, сжимая в одной руке револьвер, а второй держась за ребра. — Давно надо было это проделать с тобой, отродье ты адское. Первое правило бизнеса, “сынок”: никогда не иди против семьи. Второе правило: не садись играть с психопатами без бронежилета. И правило третье: стрелять надо в голову, придурок, тогда верняк. Вот что “Аркэм” делает с людьми. Да, и вот еще что: единственная смешная шутка в твоей жизни – показанный Бэтмену голый зад!
— Это надо было произносить до выстрела, — почти прошептал Клоун, сжимая рану. — А так, боюсь, он тебя не слышит.
— Как раз я сделал все правильно. Если б я сначала говорил, а потом стрелял, был бы хороший шанс, что он извернется и попробует достать меня в ответ. Он все же моложе и ловчее меня в два раза – то есть был таким. Вы оба с ним любите театральные эффекты и потому в решающий момент проигрываете. А я полагаюсь на холодный сухой расчет – и поэтому всегда в выигрыше. Почти всегда.
Билл осмотрел комнату, как будто пытался увидеть кого-то невидимого. Затем заговорил в пустоту.
— Ты здесь? Если здесь, то слушай. Я другое тело найду, получше этого. Ты будешь доволен. Ясно?
— Яснее ясного, — внезапно произнесли его собственные губы. Преступник поначалу дернулся, но потом облегченно вздохнул.
— Что это только что было? – глаза Дика почти вылезли из орбит.
— Не твоего ума дело, — Билл взялся за телефон. — Сейчас я вызову тех, кто сможет тебя подлатать. Может, в одну из криминальных клиник придется везти…

Труп Комедианта Преступник растворял в кислоте поздно ночью на “Ace Chemical”. “Откуда пришел, туда и уйдешь, — думал он при этом. — Большего недостоин. Сломанная смеющаяся игрушка, вздумавшая прыгнуть выше головы”.
Билл неоднократно размышлял о том, каким будет его собственный уход – в тот день, когда он поймет, что его дни сочтены по той или иной причине. Конечно же, он не будет дожидаться смерти в кровати. Он снова станет Джокером – настоящим публичным Джокером. Он устроит большое представление, пригласив какую-нибудь крупную звезду эстрады, соберет в зале множество готэмцев – и убьет всю эту публику “газом смеха”. Потом пойдет в парк аттракционов и будет раздавать всем желающим бесплатные сладости – с фирменным ядом, только действующим не мгновенно, а через несколько минут. А далее просто пойдет и будет стрелять во всех встречных.
Бэтмен явится – разумеется, он явится. И это будет их финальный поединок, в котором погибнет один из них, а если повезет, и оба. Достойный поклон перед опусканием занавеса.
Но пока что занавес опускать рано.
Кто будет новым третьим Джокером? Этот вопрос требовал долгого многостороннего анализа.
Он не должен быть безумен в той же степени, что был Комедиант. Но все же безумен настолько, чтобы искренне считать себя Джокером. Он не должен так сладострастно убивать всех подряд, но должен быть способным убить любого в любой момент. Он должен быть… умнее, что ли? И вся его энергия должна быть нацелена на Бэтмена, но немного по-другому, чем у всех трех предшественников. Должна быть почти личная привязка. Только вот какая?
“Он будет считать себя другом Летучей Мыши, — осенило вдруг Билла. — Будет искренне думать, что все, что делает, идет мстителю на пользу – делает его сильнее, умнее, выносливее. И будет очень недоволен тем, что тот не ценит его старания. Поэтому каждый раз будет удваивать эти старания. Да, это хороший ключик”.
На следующий день замаскированный Преступник отправился в “Аркэм”. Представившись журналистом, он пояснил главе больницы, что собирает материал для статьи о вреде, который ночные мстители в плащах и масках наносят обществу. Джеремия определенно любил эту тему, поэтому разродился почти двухчасовой лекцией. Конечно, Бэтмен и все его помощники безумны. И это опасное для окружающих безумие, в этом нет сомнений. Доказательства – большая часть здешних пациентов. В один прекрасный день Темный Рыцарь станет его пациентом, был уверен Аркэм. Он пройдет долгий непростой курс лечения, после которого сам снимет с себя маску, показав лицо своему доктору, – и в тот момент выздоровеет окончательно.
Билл со всем согласился, терпеливо выслушав. Да, разумеется, костюмные “суперпреступники” – прямой результат пагубного влияния так называемых борцов за справедливость. Но ведь есть и другие проявления этого влияния, не столь экстремальные, но тоже вредоносные. Есть ведь люди, которые не становятся сами ни мстителями, ни преступниками, но у которых появляются странные навязчивые идеи? Например, они боятся загадочных героев? Или, наоборот, считают их близкими друзьями, даже если не видели их в глаза? Нет ли у многоуважаемого доктора среди знакомых коллег тех, кто занимается именно такими случаями, – с ними было б полезно побеседовать? Конечно, у Джеремии такие знакомые были. Он назвал три имени, и гость, поблагодарив, откланялся.
Преступник по несколько часов беседовал с каждым из докторов, выслушивая, как именно чудачат их пациенты, проявляя свою любовь или же нелюбовь к таинственным борцам с преступностью. Некоторые случаи он мысленно отбрасывал сразу, другие фиксировал в памяти. Ночью Билл пробрался в кабинет каждого из троицы и, перебрав истории болезни, определил имена тех пациентов, чьи случаи показались ему заслуживающими внимания. Он сфотографировал все нужные страницы, вернулся домой и долго выбирал из пятерых претендентов того, кто подойдет лучше всего. Наконец, выбор был сделан.
Скотт был молодым человеком с очень высоким интеллектом, обширными познаниями в химии и целом ряде других научных областей. Казалось бы, блестящая карьера давно должна была увести его прочь из Готэма, но на пути у нее стояла бросающаяся в глаза неадекватность умника. У него был бурный темперамент: будучи круглым отличником, он при этом неоднократно оказывался на грани вылета и из школы, и из университета за драки, случавшиеся в ходе чисто научных споров. С ним было трудно общаться, его было невозможно переубедить, так что неудивительно, что у него не было друзей. И он все время говорил о Бэтмене. Говорил, абсолютно не обращая внимания на то, интересно это собеседнику или нет. Хоть он видел Темного Рыцаря раз в жизни, издалека и мельком, он говорил о нем как о давнем и близком друге и готов был положить к его ногам все свои научные достижения, когда герой позовет его быть кем-то вроде консультанта – а это, по мнению Скотта, неминуемо когда-нибудь случится. Однако мститель приглашать его не спешил, поэтому Скотт вынужден был довольствоваться должностью всего лишь рядового сотрудника одной из многочисленных готэмских лабораторий – на большее у него, при столь отвратительном характере и общепризнанной инфантильности, претендовать не получалось.
Этот кандидат также обладал подходящими ростом, весом и телосложением, поэтому Преступник приступил. Похищение, оставленные коллегам записки о том, что Скотт уезжает в другой город к больному родственнику, химическая ванна, пластическая операция – все это было для него уже почти рутиной. А потом – психологическая подготовка: к тому времени Билл знал уже все, что только можно, о фальшивых и стертых воспоминаниях, поэтому на этот раз обошелся без беготни по “Ace Chemical” в Бэт-костюме. Себе он отвел роль Бена Робинсона, единственного подручного Джокера, верного ему после последнего поражения от кулаков Человека – Летучей Мыши. Подготовленная Преступником доктрина для нового подопечного была следующей: Бэтмен его предал, окружив себя многочисленными юными напарниками, не ценит его, поэтому ему надо отплатить. Кстати, новости о том, что Барбара Гордон снова смогла ходить и вернулась к костюму Бэтгерл, и даже о том, что Джейсон Тодд вернулся из могилы благодаря все той же пресловутой сказочной яме, Билл воспринял абсолютно спокойно. Все идет по кругу, философски размышлял он. В конце концов, если они снова в строю, то можно будет их убивать и калечить еще раз, а то и больше.
Сразу стало понятно, что преимуществом этого Джокера будет научный подход. Скотт не просто испытывал врученный ему “яд смеха”, как это делал Комедиант: он начал экспериментировать с ним, меняя формулу и совершенствуя ее. Это и стало его козырем во время первых схваток с каждым из членов Бэт-семейства: каждый раз злодей использовал новый вариант яда, от которого у героя или героини не было антидота, и потому торжествовал. Преступник тут же окрестил его Ученым. Череда успехов продолжалась до поединка с самим Темным Рыцарем, который попросту не дал возможности Скотту использовать яд, быстро скрутив его.
Попав в “Аркэм”, новый Джокер учудил такое, от чего у Билла поначалу отвалилась челюсть, а именно: подговорил одного из местных пациентов, безумного доктора, срезать его знаменитое лицо и сбежал, оставив лицо в психушке. Через пару недель он выкрал лицо из полицейского участка и с тех пор носил его как маску, прикрепив скрепками к голове. Ученый объяснил это так: друг Бэтмен перестал быть собой, полагаясь на многочисленных помощников, он потерял свое лицо – поэтому и он теряет лицо, уже буквально. Намертво вцепившись в идею заставить героя снова стать непобедимым мстителем-одиночкой, убив его союзников, Скотт с головой ушел в изучение их прошлого, слабостей и уязвимых мест (Преступник выдал ему информацию об истинных личностях всех членов команды во время обработки, сочтя это еще одним необходимым преимуществом).
Поначалу рвение нового подопечного беспокоило Билла. “Если он для первой большой атаки срезал лицо, то что он будет делать в следующий раз – отрежет себе голову?” – удивлялся первоначальный Джокер. Впрочем, Скотт изучал Бэт-семейство столь старательно и дотошно, что Преступник был уверен: даже если эта атака и будет одной, она станет незабываемой. Единственное, что было немного хлопотным, – следить за тем, чтобы у него были антидоты от всех изготовленных Ученым новых вариантов яда. Вообще же Билл свел общение между ними к минимуму, предпочитая следить за подопечным с помощью установленных в его теле “маячков” и “жучков” для прослушки и видеокамер, которыми была напичкана его берлога.
“Все же лицо жалко, — думал Преступник. — Интересно, можно ли это как-то поправить? Наверняка ж есть вещества, которые исцеляют полностью, как та же яма…”
— Ты совершенно прав, — ответил ему Ученый, повернув голову в сторону наблюдавшей за ним камеры. — Они существуют. Причем даже в Готэме. Когда придет время, мы их задействуем.
Билл вздрогнул, но тут же понял, кто именно с ним говорит.
— Ты, — вздохнул он. — Опять читаешь мои мысли. Давно не беседовали. Как тебе новое тело?
— Подходит вполне. Правда, научный склад ума поначалу был непривычен, но я уже приспособился. В нем что-то есть.
— Вот именно, что-то есть…

Клоун ненамного пережил Комедианта: он скончался через месяц и одну неделю после выстрела белокожего психопата. Новая пуля окончательно подкосила его уже хрупкое здоровье.
— Босс… — звал он тихим голосом в последние минуты жизни.
— Билл, — Преступник взял его за руку. — Меня зовут Билл.
— Билл… Тот мальчик… в зеленых шортиках…
— Он жив, Дик. Ты не убил его, по крайней мере, не насовсем. Он жив. Ты молодец, Дик. Ты самый лучший из нас. Ты лучший Джокер.
Преступник решил устроить товарищу нормальные человеческие похороны. Со стороны могло показаться, что у покойного были большая семья и много друзей, но на самом деле это совершенно случайные люди, отрабатывая деньги Билла, подходили к могиле, говорили теплые слова и возлагали венки. На самом большом из них была надпись: “Ричарду – лучшему в нашем ремесле”.
Вернувшись домой, Преступник быстро проверил, чем занят Скотт, а затем переключился на другие камеры – те, что были установлены в доме, где жила Веспер. Правда, называть ее Веспер теперь было несколько бессмысленно: ничего не помня о прошлой жизни, девочка выбрала другое имя – Лорейн.
Билл не видел необходимости в том, чтобы раскрывать дочери правду или забирать к себе. Если б ей было лет пять или она была б одержима поисками семьи, думая об этом день и ночь, тогда другое дело. Но она, похоже, смирилась с тем, что о своем прошлом не узнает никогда, и сосредоточилась на будущем. В данный момент ее больше всего интересовали поиски заработка, который бы позволил ей самой платить за учебу, а не быть в долгу у приютивших ее людей. Поэтому Преступник решил открыть небольшую контору (направление деятельности еще предстояло придумать, но оно было не особенно важным) с минимальным штатом и разместить объявление о поисках молодых сотрудников, могущих работать неполный день, так, чтобы дочь точно его увидела. Он даст ей какую-нибудь несложную работу, а платить будет втрое больше, чем обычно делают в таких случаях. Так она будет и поблизости, и достаточно обеспечена, чтобы вскоре начать самостоятельную жизнь.

Через месяц Билл сидел в кресле в своем кабинете, размышляя.
Лорейн, она же Веспер, зашла, поздоровалась с боссом, поставила ему на стол привычную чашку кофе и положила рядом свежую газету. Он кивнул в ответ.
Дела шли нормально. Скотт продолжал готовить свою большую атаку на Бэт-семейство, и Преступник не считал нужным его торопить. Пусть Джокер не показывается хоть год, это только на пользу: тем большим будет шок от его возвращения и нового ужасающего внешнего облика.
Билл в третий раз женился. Да-да, именно в третий. У него никогда не было проблем с поисками спутницы жизни: любая знакомая с ним (то есть с его основной некриминальной личиной) незамужняя женщина старше тридцати была очень не против соединить жизнь с человеком серьезным и очень обеспеченным, с хорошей работой и без вредных привычек, который, как они без труда выясняли, еще и хорош в постели. Билл же женился просто потому, что люди обычно это делают. Если этого не делать, рано или поздно возникнут вопросы, а то и подозрения, чего ему хотелось меньше всего. Он выбирал деловых женщин-карьеристок с расчетом на то, что они будут беседовать за ужином и завтраком, будут вместе проводить ночи, а в остальное время попросту не будут мешать друг другу. Подход не совсем работал: даже такие женщины, пожив немного с этим холодным, полностью погруженным в свою работу и попросту скучным человеком, считали нужным найти кого-нибудь поживее и поинтереснее. Поэтому первый его брак продержался четыре месяца, второй – два. Скорее всего, так случится и в третий раз, думал Преступник, а может, и нет. В любом случае, это не так важно; по-настоящему его занимал совсем другой вопрос.
Сейчас их двое. Но должно быть трое. Каким должен быть еще один Джокер?
Над центральной идеей Билл мозговал недолго. Пора мыслить масштабно, считал он, ведь он уже далеко не молод. Мы живем в трудные времена, когда простой народ изо дня в день теряет доверие к тем, кто стоит над ним, да и это доверие всегда было крайне хрупким. Новый Джокер должен бросать вызов Системе. Убивать власть держащих, комиссаров и прокуроров, мэров и губернаторов. Чем более одиозной и ненавистной народом будет фигура, тем больше у нее будет шансов попасть в его список. Он будет произносить неистовые речи о социальном неравенстве, уверять простых людей идти и брать то, что принадлежит им по праву. Он будет собирать толпы единомышленников и устраивать массовые беспорядки. Может быть, он даже станет символом новой революции.
“В конце концов, даже меня в начале карьеры можно было назвать коммунистом, — ухмылялся Преступник. — Я грабил и убивал богатых, что наверняка веселило бедных. Осталось придумать, как его звать в нашем узком кругу. Анархистом? А, нет, это имя испоганил малолетний костюмный злодей, посмевший в том числе заявлять, что его отец – Джокер. О! Он будет зваться Политик.
Вдобавок именно его можно будет обучить делам. Ведь политика – это бизнес, и наоборот. Скотт, хоть и способный парень, к бизнесу интереса не проявляет. А Политик будет уметь управлять толпой. Он будет устраивать бунты и погромы в тех местах, где под их прикрытием можно проворачивать самые прибыльные дела. Может быть, у него даже не будет белой кожи, он будет просто носить клоунский грим, чтобы быть ближе к народу. Хотя нет, это не пройдет, в этом случае никто не поверит, что он настоящий Джокер.
Ученый, Политик и, разумеется, Преступник. Такое трио вполне может маршировать в новую эпоху, сметая все преграды.
Осталось подобрать кандидата. Молодого адепта соответствующих идей, достаточно смелого и достаточно радикального. Подходящего роста и телосложения – об остальном позаботится современная пластическая хирургия, способная творить чудеса. Кто же это может быть…”
Билл протянул руку и взял газету.
— О!

КОНЕЦ?

Вадим Григорьев.