EmperorJoker

Глава 40. Ожидание

Ожидание.
Брюс Уэйн хорошо знал, что это такое.
Ушли годы на то, чтобы стать символом борьбы, которую он в свое время начал. И годы на то, чтобы воспитать достойную смену.
Когда в поместье вторглись вооруженные люди, он не оказал практически никакого сопротивления. Поскольку было понятно изначально, что a) они знают, кто он, и б) они ждут максимального сопротивления.
Он сломал два ребра одному солдату, перебил переносицу еще одному и упал, позволив остальным без устали месить его ребра ногами.
Дальше начались допросы. Били все время, иногда переходя на препараты вроде “сыворотки правды”. Чаще всего он просто молчал, иногда пересказывал те несколько мультфильмов, которые они с Селиной и Хеленой успели вместе пересмотреть до переворота. Уже тогда эти пару часов казались ему украденными из совсем другой жизни.
Не добившись результата, его бросили к основной массе заключенных. Не учтя при этом маленькую деталь.
Это тоже он уже проходил.
Тяжелый каждодневный труд? Ерунда. Ежедневные издевки из серии “Как душ в Вашем номере, мистер Уэйн?” Глупости. После того, как главный шутник повредил ногу и Брюс двое суток пахал за него и себя по собственной инициативе, остряки приумолкли.
Молчание – золото. Но оно же и помогает подбирать людей, которые могут не только молчать.
Уже через неделю Брюс знал, что у него есть потенциально небольшая армия, с которой можно начать борьбу.
Вопрос был лишь в том, куда дальше с этой борьбой двигаться. Информация от внешнего мира почти не поступала. Новые заключенные помочь в этом не могли: чаще всего это были или бывшие преступники, или просто ведущие самую обычную жизнь люди, которых схватили посреди ночи, ничего не объясняя.
— Брюс, — подошел к нему 45-летний негр с одним глазом. — Кажется, у нас новичок. Очень хочет тебя видеть.
— Мне кажется, этап с группи… или как там оно сейчас зовется… мы уже прошли, Морган…
— Да, но тут, похоже, нестандартный случай. Он бешеный какой-то. Говорят, ту группу, что его брала, всю в больничку отправили. На всех, как зверь, бросается. Только тебя видеть хочет. Вот Брайан и решил… что лучше тебе с ним поговорить.
— А почему ж просто не пулю между глаз?
— Он сильный. Четверых охранников только так раскидал. Будет хорошим работником, если его присмирить. Брайан считает, ты справишься. Зачем нам портить отношения с охраной?
Брюс кивнул. Отношения с охраной были неотъемлемой частью пазла, который он собирал с момента ареста.

— О… мистер Уэйн, — проквакал окровавленный рот нового арестанта.
Брюс внимательно смотрел на собеседника, почесывая подбородок. Он давно привык к подражателям своего злейшего врага, но что-то в ползающем на полу белокожем существе заставило его насторожиться.
— Кто ты? – властно спросил Брюс.
— Я… О… Это почти экзистенциальный вопрос. Я тень, потерявшая хозяина. А дальше… можно просто по списку, их там много. Была ли у меня жена? Она умерла, я плакал… или не плакал? Я собирался снова жениться… или не собирался?
— Понятно, еще один умалишенный, — вздохнул Уэйн.
— Может быть, может быть… Брюс… может в итоге и на ней.
— Что ты сказал? – мускулистая рука взялась за белую шею, приподняв нового знакомого в воздух.
— Твоя дочь… ее я… то есть он… нашел совсем недавно. Ей было так одиноко… в твоем поместье… я… то есть он… решил с ней подружиться. И Хелена, в принципе, была не против.
Как тебе такая перспектива: мы с ней приходим на могилу к Томасу и Марте и вместе размышляем, куда ж мы пришли за все эти годы.
Массивный кулак врезался в белую физиономию.
— Правильно, Брюс, бей. Бей со всей силы, — продолжал стонать окровавленный рот. — Бей так, чтобы я этой же ночью попал в больничку, в неотложку.
Один из них давно к моему заду присматривается. Не спрашивай, настоящие мужчины интуитивно чуют такие вещи. Если я на пару минут изображу мумию, то он отключит камеры и ву-а-ля. Я выпущу на волю тебя и всех остальных.
— Звучит неплохо, — Брюс еще раз врезал по ненавистной клоунской физиономии. — Что еще расскажешь? Может, о том, что ты был раньше безобидным комедиантом и что жизнь обошлась с тобой несправедливо?
— Не исключено, — зубастый рот оскалился. — Я знаю, кто я. Я клон. Клон давно забытой программы.
Я вижу его сны, точно так же, как он видит мои.
Я все знаю про твоих союзников и про врагов.
И я знаю, что больше всего на свете он мечтал бы оказаться здесь, на моем месте. Помочь тебе. Поэтому…
Внезапно в зеленых глазах мелькнула искра, и острые зубы щелкнули.
Зубастый рот вцепился в глотку Уэйна, и белоснежные руки с ногами начали хаотично отбрасывать всех, кто пытался помешать их поединку.

— Как я и говорил, — дверь открылась.
Брюс поднял глаза.
На него смотрел белокожий человек, которого с трудом можно было узнать. В первую очередь потому, что синяки вокруг глаз образовали гематому, которая рассосется еще не скоро.
— Камеры выключены, в коридорах все спят. Ключи здесь, — и он вручил Уэйну связку.

— То есть достаточно немного присесть и прикоснуться губами к руке? – поинтересовалась Хелена у своей новой учительницы.
— В кругу друзей – да, — уверила ее Пердита. – Но когда вокруг щелкают фотовспышки, к сожалению, надо еще немного постараться.
— Хорошо, — кивнула Хелена.
Преклонив колено, она опустила взгляд.
— Никогда так не делай, — громко сказала Каори. – Никогда не смотри вниз.
Разве что ты в кругу горилл, где посмотреть в глаза означает прямой вызов вожаку.
Наблюдай.
Хелена покорно кивнула.
Азиатка в черном кожаном костюме подошла к сидящей на троне семнадцатилетней девочке, преклонила колено и аккуратно взяла маленькую руку в свои, после чего поцеловала.
— Вот так это делается. Не так ли, леди Пердита?
Девочка на троне кивнула.
— А какая главная может быть ошибка? – продолжала Каори свой урок. – Правда, ее всегда допускают исключительно мужчины. Они тянут руку, которую требуется целовать, к себе. А к руке необходимо опускаться.
— Да, леди Каори, — кивнула Хелена. – Урок я усвоила. Но… можно я сейчас схожу… к нему…
Переглянувшись с Пердитой, Каори кивнула.

Человек с улыбкой лежал на кровати, вытянув вперед правую руку, и тихо стонал.
— В чем дело? – просто спросила Хелена.
— Эта штука на руке… Они называют ее матрицей единственности. Короли зла… я имею в виду настоящих королей зла с Апоколипса… давно изучили все секреты клонирования. Они знают, как отслеживать нужного им человека, сколько бы он клонов не породил.
— То есть… кому-то понадобилось Вас клонировать?
— Нет, да, если и понадобилось бы, то не в этом дело. Важно не то, что он в принципе существует. Важно то, что он проснулся.
Я вижу его сны, а он видит мои. Так всегда было с клонами, независимо от того, какую бы генетическую программу в них не пихали.
Как будто тот самый главный шутник, тот, к кому мы все в итоге отправимся, тонко намекает, что от себя не убежишь…
— Угу, — задумчиво произнесла Хелена. – То есть, кроме Вас, имеется еще второе Ваше “я”, которое… про меня знает?
— Уже знает.
— А можно..?
— В какой степени его можно контролировать? С ранними клонами было просто, с нынешними – увы. Телепатическая связь с оригиналом поддерживается, но это и все.
Вдобавок они выбрали не самого удачного меня. Попробую объяснить доступно. Представь себе меня, но только в очень плохой день.
— Он убил Робина?
— Он… я… не все ли равно? Важно то, что он убьет тебя в ту секунду, когда увидит. На глазах у твоего отца. А я этого не хочу.
— Может, его можно обмануть? Перехитрить? Он ведь, как Вы, просто моложе.
— Дай свою руку.
Хелена послушно исполнила приказ.
В зеленых глазах зажегся огонь, и улыбка на лице стала откровенно сатанинской.
— Появилась идея, — с крайне самодовольным видом произнес Человек с улыбкой. – Но мне нужны честные ответы на целый ряд вопросов.
— Я попробую, — кивнула Хелена.
— С кем лучше – с ним или со мной?
— Так не честно!
— А никто и не говорил, что будет честно.
— Это невозможно сравнивать. С ним я прожила неделю в поместье. С Вами путешествую по Европе по светским раутам или как там оно зовется…
— Но ты все равно предпочтешь поместье.
— Да.
— Даже если к нему будут прилагаться светские рауты, власть над миром и я в том числе?
— То есть…
— То есть мы дадим моему клону разгуляться, как он захочет. Он убьет всех моих врагов за меня, в этом я ручаюсь. А потом, когда придет его час, убьем его. Ты его убьешь, спасая своего отца. И всю страну. И всю планету. Ты не поверишь, насколько ставки возрастут к тому моменту.
А после этого – да как захочешь. Можешь стать затворницей в поместье, выбрав себе симпатичного блондина или брюнета или кого твоему сердцу – назовем это сердцем, да – захочется. Можешь стать знатной фигурой в плане благотворительности. Можешь стать следующим президентом Соединенных Штатов. Все, как ты захочешь.
И он, уже больше не сдерживаясь, громко захохотал.
— Ну так? – белоснежное исчадие ада протянуло свою руку.
— Согласна, — пожала руку Хелена.

Вадим Григорьев.