EmperorJoker

Табита… минута молчания. (Ты будешь отмщена в рамках фан-творчества, Оззи в мире Человека с улыбкой ничего хорошего не светит. Да, он заслужил свою месть. И тем не менее.)
С другой стороны… хорошо зная данный канон и его правила, всегда можно придумать нечто более интересное.

Глава 1. Пробуждение после смерти

Табита открыла глаза.
В комнате был полумрак. Ее освещал лишь один подвешенный на стену фонарь.
Она лежала на кровати, на шелковой простыне, полностью обнаженная. Другой мебели в комнате не было.
Когда она попыталась пошевелиться, то обнаружила, что на ее руках и ногах железные кандалы, причем непростые: они смогли б сдержать разъяренную двухметровую гориллу.
Только после этого женщина начала вспоминать.
Попытка покончить с ненавистным Кобблпотом, отнявшим у нее любимого Бутча, почти удалась. Подвел холостой выстрел из пистолета. Чем и воспользовался хитрец, вонзив ей в сердце припрятанный в протезе на ноге нож.
И… Что дальше? Она… не умерла?
— Проснулась, босс, — услышала пленница женский голос.
“Босс… ну, конечно, — поняла Табита. – Чертов хромой не добил меня. Он забрал меня к себе, чтобы еще помучить, уже лично, в ответ на мою попытку прикончить его”.
Но она ошиблась. Лицо приблизившегося к ней не было хорошо знакомым ей ненавистным лицом с большим носом.
Физиономия была другая, однако не менее ненавистная.
Белое лицо с ярко-красными губами и глазами, которые лишь с натяжкой можно было назвать человеческими. Джеремия Валеска. Вокруг глаз уже не было гематом, которые находились там во время их последней встречи, но взгляд не изменился.
Еще один ее враг и враг всего Готэма. Сначала он угрожал снести полгорода своими бомбами. Табита вместе с Бутчем, Барбарой и все тем же ненавистным Кобблпотом пытались ему помешать – естественно, не без личной выгоды. Однако их попытка провалилась. После этого он пришел в поместье Уэйнов и выстрелил в Селину Кайл, которая стала для Табиты воспитанницей и почти младшей сестрой. Она пыталась отомстить, однако и эта попытка провалилась. А после этого он взорвал своими бомбами все мосты, соединяющие Готэм с окружающим миром, и превратил его таким образом в лишенную единой власти территорию, поделенную на управляемые бандами участки. Дальше он просто исчез, испарился в воздухе.
— Добрый вечер, мисс Галаван… Как самочувствие? – произнес вкрадчивый, почти монотонный, тихий голос.
— Ах ты…
— Я понимаю, ты встревожена… Ты не совсем понимаешь, что происходит. Что ж, уточню картину. Наверно, последнее, что ты помнишь, — это удар ножом в сердце?
Табита промолчала. Собеседник воспринял это как положительный ответ.
— Да, память не обманывает тебя. Освальд Кобблпот убил тебя. Я воскресил. Вырвал из объятий Смерти, как сказал бы сентиментальный писатель. Вернул нормальные жизненные показатели, как сказал бы ученый, которым я являюсь.
— И что теперь? Ага, догадываюсь… Эти кандалы… Да они слона могли б удержать. Как же ты меня боишься! – зарычала женщина, зверея с каждой секундой все больше.
— Нет, мисс Галаван, ты ошибаешься. Я не боюсь никого и ничего. Тебя в том числе. Потому что достаточно хорошо знаю. Тебя не удивило, что я так легко с тобой справился во время нашего единственного… близкого общения? У тебя ведь хорошая репутация в этом городе. Репутация опытного безжалостного ассассина. А кто я? Всего лишь… инженер. Хороший инженер.
Табита сначала злобно посмотрела, затем потупила глаза.
— Все дело в дневнике. Дневнике моего покойного брата, который мне достался после его смерти. Он был олухом и фантазером, неспособным ни разу довести до конца начатое. Но… у нас имелись общие черты. Умение обращать внимание на детали.
Джеремия сделал выразительную паузу.
— Еще тогда, когда вы с ним были пешками при твоем брате Тео, многие детали в тебе ему нравились. Особенно кнут и этот нож-коготь, который ты всегда вкладываешь в сапог. Поэтому, когда ты скрутила меня с помощью кнута и поставила на колени, я точно знал, какое именно движение надо сделать.
Я не безграмотный олух. Я ученый. Прежде чем браться за какое-либо дело, я изучаю о нем все. Прежде чем выходить на войну с Готэмом, которую однозначно проиграл мой бестолковый близнец, я выучил на память его дневник. И не только его – всю документацию “Аркэма”. Так что у меня достаточно обширные познания обо всех, кто может представлять для меня угрозу в этом городе. И обо всех, кого я могу… задействовать. Для тех или иных целей.
— Если не боишься, к чему тогда такие кандалы?
— Необходимая мера предосторожности, связанная с твоим воскрешением. Резервуар с загадочным составом, который в древних летописях именуют ямой Лазаря. В некоторых источниках указано, что после купания в нем человек на некоторое время сходит с ума, обретая невиданную силу. Не то чтобы я верил в легенды, но в них чаще всего заложены, в искаженном виде, реальные исторические факты. А история – очень важная наука. Поэтому… я подстраховался. Через полчаса кандалы снимут.
— То есть, ты меня оживил, как Барбару… — начала понимать Табита.
— Голова Демона. Я буду звать его так. Судя по выражению лица, он не вызывает у тебя приятных воспоминаний. Что ж, он был и не в моем вкусе. Слишком много чертовщины, старины, преданий, видений… Это все не мое. Мне необходимы факты и результаты. Однако он оказался весьма полезен. Открыл мне глаза на некоторые вещи за несколько часов нашего общения. А также указал, где находятся в Готэме его так называемые ямы Лазаря – их несколько. На тот случай, если произойдет непредвиденное и пулю случайно получит…
Тут белоснежное лицо замерло, потом исказилось в хищной улыбке, а голос стал мечтательным.
— Его наследник, а мой брат… не по крови, а по предназначению… Мой… Брюс… Его действительно беспокоила жизнь наследника. Намного больше, чем его собственная.
— И чего вы все привязались к этому мальчишке, — вздохнула Табита, закатив глаза. – Сначала мой брат, потом этот… зомби ходячий. Даже Селина, хоть она это и не любит признавать… Что вы все в нем находите? Ну богатый он, ну и что…
— Я и не ждал, что твой скудный разум сумеет это осознать. Он… будущее… Он… Темный… нет, пока что нет… Ему… надо помочь. Я… уже ему помог. А теперь… должен помочь окончательно… Помочь стать… кем он должен быть.
— Ты ему помог, выстрелив в Селину и отрезав Готэм от остального мира, — с этими словами пленница плюнула в белоснежное лицо.
Джеремия преспокойно провел пальцем по щеке, куда угодил плевок, попробовал его на вкус, одобрительно кивнул и провел тем же пальцем по губам Табиты. После этого продолжил.
— Готэм в какой-то степени всегда был отрезан от мира, учитывая его репутацию. Я изучал его историю. Когда ты живешь в одиночестве в подземном лабиринте, у тебя остается много времени на… чтение. Это место считалось проклятым еще до того, как построили первый деревянный город. Тебе надо ознакомиться с некоторыми архивными документами на эту тему… хотя нет, не надо, они перенапрягут твой мозг. Я всего лишь продвинул вперед естественную эволюцию Готэма. Я оказал ему большую услугу.
Что же касается малышки Китти-Кэт, в этом не было ничего личного. И если б я хотел ее убить, то выстрелил бы ей не в живот, а в голову. Не говоря уж о том, что ее всегда можно полечить той же так сказать ямой, которая вернула тебе жизнь.
Я могу сделать это в любой момент. Но это все испортит. Это должен сделать он и только он. Он, из всех людей, сможет.
— В одном ты брата точно превзошел. В сумасшествии, — прошипела женщина.
— О, если б только в этом… — красный рот расплылся в довольной улыбке, обнажив идеально белые зубы. — Он хотел ввергнуть Готэм в хаос – я это сделал. Он хотел уничтожить Гордона – я каждый день уничтожаю его той ситуацией, в которую его поставил. А главное ведь еще впереди. Правда, есть еще один пункт в списке недоумка Джерома… он касается непосредственно тебя. Вы…
Он многозначительно замолчал, посмотрев в упор.
— Мы. И он, конечно же, это подробно описал в дневнике, поскольку на других женщин в его жизни времени не было, а ты выучил дневник наизусть, — Табита громко рассмеялась и злобно улыбнулась. – Хочешь превзойти брата и в этом плане? Никогда. Я не лавка для сумасшедших девственников. Зря оживлял. Можешь закончить начатое Пингвином уже сейчас.
— Ты подтверждаешь свою репутацию… недалекости, мисс Галаван… если думаешь, что я оживлял тебя с этой целью, — рука в перчатке начала ласково играть с ее волосами. — То, что ты имеешь в виду… не более чем дополнительный штрих. Настоящая цель другая. Мне надо сделать нечто очень важное. Воскресить двух людей, мужчину и женщину. Любящих друг друга мужчину и женщину. Чтобы после воскрешения их память сохранилась. Чтобы после этого они продолжали любить друг друга. И своего сына. Целые полдня. Перед новой неизбежной смертью. Уже от моей руки.
После этого мы с… ним… будем связаны навсегда. И это будет только начало. Я снова воскрешу их и снова убью, дав ему провести с ними день.
Я буду делать это… каждый год в день их убийства. Нет, два раза в год, еще и в его день рождения. И в мой день рождения. Или даже еще чаще, на Рождество, в День Отца, День Матери.
Так мы станем еще ближе. Мы будем дружить семьями и… рано или поздно он меня поймет. Каждый раз я буду убивать его семью, а он мою. И так будет… всю вечность, поскольку и мы будем бессмертны…
— Занесло, — тихо сказала Табита, сделав вид, что кашлянула.
Ее собеседник намек явно понял, поэтому замолчал и продолжил совсем другим тоном.
— Но, как я уже говорил, я ученый. Я ничего не делаю наобум. Я почти ничего не знаю наверняка о действии этой ямы и возможных последствиях. В одних летописях она может лишь залечивать раны еще живых. В других – воскрешать мертвецов полувековой давности. Я догадываюсь, что на самом деле все зависит от химического состава, который, возможно, с годами менялся. Необходим полный анализ всех ингредиентов и их воздействия. Возможно, их можно будет комбинировать, добиваясь нужного эффекта.
Но любое исследование начинается с того, что есть уже. Ямы моего рассыпавшегося в прах друга действительно исцеляют раны. Любые раны. Это я проверил сразу, приведя с собой троих побитых вашей смехотворной командой членов Лиги теней и прострелив одному ухо, другому руку, а третьему ногу. Раны действительно зажили сразу. После этого следующий шаг – настоящие трупы.
А поскольку запланированное мною должно пройти идеально, мне необходимы подопытные. Морские свинки, которые после воскрешения слились бы в любовном экстазе и не умерли в течение суток. Если эксперимент не сработает, я изменю условия и проведу его с другими свинками, потом еще раз и еще раз. Пока не буду уверен, что нужный мне результат достигнут.
— Я… одна из свинок? А другая… — Табита внезапно посмотрела на мучителя совсем другими глазами. Тот остался доволен реакцией.
— О, я вижу, какое-то подобие мозгов в этой несомненно привлекательной голове все же присутствует. Что, ты думаешь, я делал после того, как улизнул в тот момент, когда вы все любовались столь любезно устроенными мною взрывами мостов? Я тихо последовал за тобой и твоим другом Кобблпотом. Понаблюдал за вашим небольшим выяснением отношений, подтвердившим то, что я уже знал. То, что вы совсем не друзья. А когда его люди уволокли тебя, а сам экс-мэр отправился заново осваивать опустевшую мэрию, я воспользовался моментом и прихватил свежий труп. Чутье подсказало, что он может пригодиться.
— Бутч… Ты можешь воскресить Бутча? – с надеждой спросила женщина.
— Я уже его воскресил. Но нет, ваше воссоединение произойдет не так быстро. Необходим инкубационный период и изучение показателей.
— Знаешь, что отличает тебя от Джерома? Ты умнее, но ты скучнее, — сказала пленница уже совсем другим, почти игривым тоном. Белокожему эта перемена определенно пришлась по вкусу.
— Нет, мисс Галаван… со мной может быть очень весело. К примеру, как тебе выход моего придворного шута? Экко, пусть шут войдет! – громко приказал он, щелкнув пальцами.
Дверь в комнату открылась, и вошел невысокого роста человек в больших клоунских штанах и шутовском колпаке, в котором Табита с удивлением узнала своего убийцу, Освальда Кобблпота. Подняв больную ногу, он пропрыгал на здоровой к центру комнаты, повернулся задом, снял штаны, затем громко прокричал “Я люблю свою маму”, надел штаны и попрыгал назад.
Табита громко рассмеялась, и это понравилось хозяину положения еще больше.
— Вот это правильно. Улыбка на лице.
— Как ты это сделал?
— Гениально и просто, как все, что я делаю. Он считает, что правит по крайней мере частью Готэма, но правда немножко другая. В его окружении давно мои люди – они везде. Каждую ночь они тайком похищают его на пару часов. Дальнейшую работу делает Джервис Тетч. Он, Крейн, Фрайз, Пайк были с моим братом в одной связке. Джером их ожиданий не оправдал. Оправдал я – Готэм принадлежит им. Так что по моему щелчку пальцев они делают то, что я скажу. А Кобблпот в решающий момент предал их, и они это не забыли. Поэтому Тетч никогда не отказывается от возможности поиграть с его мозгами, даже если это происходит посреди ночи, и каждый раз изобретает что-то новое. Правда, с фантазией у него не очень. Ему, как и им всем, надо подсказывать направление. А наутро несчастный Пингвин просыпается, считает, что все было дурным сном, и идет дальше слушать свой дурацкий хор.
— Теперь… я даже и не знаю, что сказать, — тихо произнесла Табита.
— Обдумай это, мисс Галаван. На одной чаше весов – счастливая жизнь с Бутчем, здоровая Селина, униженный и, возможно, раздавленный Кобблпот. На другой… я в любом случае могу сделать с тобой все, что захочу, используя таланты Крейна и Тетча. Но это будет не то. Я не халтурю. Все должно быть по взаимному согласию, как было с Джеромом.
Приблизившись, белокожий поцеловал ее в лоб, и она не посмела возражать в виде плевка или укуса.
— Не спеши с ответом. Сейчас тебе надо поспать, а потом переварить всю информацию, — и он прикоснулся к перстню на руке.
— Чувствуешь, как тебя клонит в сон? Если я надавлю на этот перстень три раза со всей силы, этот сон станет перманентным. Это чтобы ты, обдумывая ответ, не рассматривала некоторые… интересные идеи. Твоя жизнь в моих руках – буквально. Я не мой брат. Шансов я не оставляю.
Табита погрузилась в глубокий сон.

Вадим Григорьев.