БАЙКИ НА НОЧЬ. Глава 16

Глава 16

Попивая коктейль, Матильда внимательно наблюдала за своим следующим потенциальным собеседником – человеком в маске, четко делившейся на четыре фрагмента разных лиц. Первый – сверху справа – явно символизировал боль: огромный, вылезающий из орбиты глаз без бровей, шрам и ожог вместо волос. Второй – сверху слева – был полным спокойствием: уверенный взгляд глаза, гладко выбритая щека, идеально уложенные волосы. Третий – снизу справа – ехидно улыбался, как будто боль фрагмента сверху была для него манной небесной. Четвертый – снизу слева – был явно растерян и улыбался ртом застенчиво, как бы говоря: “Неужели это мне, разве я этого достоин?”
Человек в маске лихорадочно вращал в руке монету, явно дожидаясь момента, когда закончится многосторонний разговор, в котором он принимал участие. Наблюдая за его видимыми лишь ей мучениями, Матильда припомнила сравнительно недавний разговор с отцом, когда они вдвоем изучали новый набор дел пациентов “Аркэма”: новая администрация пожелала сделать свежую, как можно более современную оценку всех пациентов, в том числе самых давних, и с итогами деятельности новой метлы им и предстояло ознакомиться.
— Это рабство, — пожала плечами дочь, закрывая хорошо ей знакомое дело Харви Дента.
— Я тоже так считал, — кивнул отец. — Но тут есть и элемент свободы. Свободы от любой ответственности.
— Свобода раба, — согласилась Матильда. — За тебя все решает кто-то еще. Хозяин или, как у него, судьба.
— Не до конца. За ним остается право самому назначить, что значит та или иная сторона монеты. Если каждый раз под бросок подводить те или иные разные юридические обоснования, то можно подбрасывать до тех пор, пока не получишь нужный результат. Тот, который нужен тебе, а не судьбе.
Поэтому я в своем роде его психоз… не то чтобы уважаю, но признаю право на существование. Он заставляет думать, временами как почти над кроссвордом, но в то же время в нем заложена дверца сделать так, как хочешь ты, не противореча при этом судьбе.
С другой стороны, как мыслит человек без какого-либо психоза?
— Зачем делать выбор, если можно забрать себе все, из чего можно выбирать? – понимающе улыбнулась дочь Человека с улыбкой, заслужив довольный взгляд отцовских глаз и ласковое поглаживание белой руки по голове. К тому времени она уже ценила их больше, чем любые драгоценности и прочие дорогие подарки.
Заодно Матильда припомнила и другой фрагмент своего детства, которому она долгое время не придавала внимания.
Отца регулярно приглашали на различные благотворительные мероприятия, но ее он брал с собой лишь тогда, когда точно знал, что прессы поблизости не будет. И в этих случаях от нее требовалось отнюдь не простое присутствие. Задача была поставлена недвусмысленно: вежливо и аккуратно отвязаться от тех, кто был рад ее видеть, и идти дальше. Найти того, кто не хочет видеть никого и ничего. Кому действительно плохо и одиноко, по той или иной причине. И именно его разбудить. Заставить себя полюбить. Хотя бы на десять минут.
“Это непросто, — пояснял Человек с улыбкой. — Уткнешься ты тут физиономией в асфальт не раз и не два. Но надо пробовать и тренироваться. Будет получаться у тебя с одним из десяти в семь лет – и в двадцать ты сможешь вертеть всем миром. На самом деле они не так уж сильно различаются, детское и взрослое мышление. Оба уязвимы для лести, оба ранимы перед предательством, разочарованием. В обоих до последнего момента живет надежда. Главное – найти правильный подход”.
В данный момент Матильда как раз и присматривала для новой беседы более интересный вызов, к которому был необходим особый подход. С Селиной Кайл и Освальдом Кобблпотом можно было, не напрягаясь, оставаться собой. Ее третий выбор требовал некоторого приложения усилий.
Достав из кармана монету в пять центов, девочка повертела ее в руке и подбросила. Вердикт монеты ей не понравился, но тут же ей в голову пришла идея.
Тихонько подойдя к подносу, она взяла с блюдца горсть орешков и заняла как можно более удобную позицию.
Матильда спокойно дождалась момента, когда все разговоры вокруг человека со странной маской прекратились, он смог передохнуть, взять коктейль и, наконец, взяться за свой талисман.
Щелчок пальцами – и метко пущенный орешек ударил по подброшенной в воздух монете, заставив ее улететь на другой конец комнаты.
Гость в маске на мгновение застыл, затем быстро оглянулся по сторонам и, наконец, пошел туда, куда улетела монета.
Найдя сокровище, он еще раз оглянулся по сторонам. Затем подбросил – и вновь нехорошая сила унесла решение всех проблем на несколько метров от него.
“Получай удовольствие от процесса, — слышала Матильда в ушах отцовские слова. — Иначе результат ничего не стоит. Но и результат должен быть тоже. Хотя бы маленький, личный. Кормись любовью, пусть маленькой, пусть самой ничтожной. И всегда выбирай самый тяжелый случай. Так ты всегда сможешь выигрывать”.
Еще один бросок монеты – и еще один метко пущенный орешек. На этот раз серебряный доллар улетел далеко, под балкон, где были лишь те гости, которые хотели остаться наедине с вокалом и размышлениями о жизни.
Матильда пять минут внимательно наблюдала за настойчивыми поисками, которые вел гость, затем глубоко вздохнула, подошла к нему и вручила точную копию его талисмана.
— Вот, мистер Дент, — внимательно она посмотрела в глаза экс-прокурора. — Кажется, это потеряли Вы.
— Что? Кто?
— Меня предупреждали, что в случае с Вами придется всегда отвечать на два вопроса сразу, — снисходительно кивнула девочка. — Что – это маленькая ничего не значащая вещица, позволившая, тем не менее, мне воспроизвести один из моих любимых моментов в кино. Кто – это я, в данный момент Клинт Иствуд. А Вам досталась роль Ли Ван Клифа. Вот честно, я обожаю именно вторую часть долларовой трилогии. Все без ума от третьей, в том числе папа, но не я. Мне больше нравится вторая, особенно ее кульминация.
Роль, конечно, выигрышная, но только дальше Вам как Ван Клифу требуется достать очень длинный ствол и указал Иствуду его место. А поскольку я ребенок, то этого не позволит рейтинг, даже если Ваш большой ствол будет тем, что стреляет лишь пулями.
Человек в маске несколько секунд смотрел на нее с недоумением, после чего громко рассмеялся.
Матильда сочла это хорошим признаком. “Как папа и учил, хорошая взрослая шутка в устах младенца – это уже половина успеха. Теперь надо добавить чуток лести – и субъект мой”.
— Одну минутку, мистер Дент, — взяла она на руку человека, явно собиравшегося подбросить монету. — Давайте сегодня судьба решит за нас обоих, будем мы беседовать или нет. Видите того человека, изо всех сил пытающегося обратить на себя внимание двадцатилетней восходящей кинозвезды?
— Вижу, — задумчиво произнес человек в маске, явно ожидая продолжения.
— В этот бокал брошена монета. Нет, не серебряный доллар, простой пятицентовик. Сейчас она его, не глядя, опрокинет… уже опрокинула… Вот если она сейчас удавится насмерть, то мы сейчас распрощаемся. А если ее удастся спасти – тогда Вы в этот чудный вечер расскажете мне замечательную историю.
Вдвоем они наблюдали за тем, как гости один за другим пытаются оказывать несчастной первую помощь. Наконец, подошел человек в маске клоуна, одним движением отпихнул всех прочих, ударом под дых согнул кинозвезду пополам и врезал ей по спине. Потом еще раз и еще раз – пока проклятая вещица не вылетела из ее горла.
— Когда папа за что-то берется, он это делает, — мечтательно произнесла Матильда. — Но на чем мы остановились? Ах да, она жива, следовательно, мы можем поговорить.
— Естественно, — человек в маске уже не выглядел недоумевающим. — Можно, я все же подброшу монету, уже без твоего вмешательства? Все хочу понять, буду я воспитывать свою дочь, как он… как тебя… по своему образу и подобию. Или просто уйду в один день… потому что ничего хорошего от меня не будет.
— На этот раз за монету я не выскажусь, но все же правом голоса воспользуюсь. Не уходите. Дочери нужен отец. Сыну нужен тоже, но там немного по-другому… Но дочери нужен однозначно.
Кстати, знаете, какая из Ваших нестандартно подброшенных монеток мне запомнилась? Меня тогда и близко не было, но папа рассказывал. О старых временах. И тот случай, когда Вы спрятали одну часть наворованного в Готэме, а вторую в Нью-Йорке… Просто для того, чтобы потом бахнуть оба города, проверить, какой из тайников уцелел, и в зависимости от этого определить свой жизненный путь… Вот это размах, вот это мышление!
Матильда громко рассмеялась, абсолютно не заботясь, обращает на их пару кто-то внимание или нет.
Ее собеседник, впрочем, смеяться не собирался. Он подбросил монету, изучил вердикт судьбы, затем взял Матильду за плечо и увел ее подальше от посторонних глаз, под балкон.
— Что ж, — произнес он, снимая маску, обнажившую наполовину изуродованное лицо. — Расскажу тебе историю. Но не простую.
Историю о двух мирах.
Узнал я ее совершенно случайно. Как-то раз охотился на одного из Мышкиных воспитанников… твой отец наверняка все о них тебе рассказывал… так вот, я охотился, а тот тип вроде как просто рядом стоял… в странном костюме, красно-синем…
И стоило мне случайно прикоснуться к тому типу, как что-то кликнуло… Давние воспоминания. О временах, когда на нашей планете еще были суперсилы.
Мы никогда не были одни во вселенной.
Изначально было два мира, непрерывно конкурирующих. Контролировали эти два мира два брата, синий и красный. Но однажды братья решили выяснять отношения и захотели проверить, какой из миров крепче.
Они выбрали гладиаторов, чтобы сражаться на арене

Халк против Супермена
Бэтмен против Капитана Америка
Шторм против Чудо-Женщины
Росомаха против Лобо
Флэш против Ртути
Спайдер-мен против Супербоя
Электра против Кэтвумен
Тор против Шазама
Серебряный Серфер против Зеленого Фонаря
Дарксайд против Таноса

Но пока шла их борьба, развернулась битва и за более… незначительные, что ли… участки.
И вот тогда нам и пришлось отстаивать свой город. Мне, твоему отцу и еще нескольким… сознательным гражданам. Защищать свое от Зеленого Гоблина, Кингпина и Венома. Держу пари, никто тебе такое больше не расскажет.
И я бы рассказал, но мой бокал пуст…
— Сейчас организуем, — быстро сказала Матильда.
Когда она возвращалась с двумя бокалами, внутренний голос щелкнул ей по носу.
“Так, я что теперь, его на побегушках? Черта с два, это он теперь мой. Дослушаю его бредовую историю до конца, и распрощаемся”.
— Итак, — попросила она, взяв собеседника под локоть. — Что там насчет гоблинов? Всегда мечтала убить хоть одного – за пределами видеоигры.

Вадим Григорьев.

Добавить комментарий