EmperorJoker

Глава 2. Так уж и быть, сегодняшний день посвящается тебе

И скрываются до срока
Даже рыцари в лесах;
Кто без страха и упрека —
Тот всегда не при деньгах!

Владимир Высоцкий

Проснувшись утром, Каори обнаружила, что Человек с улыбкой исчез, хоть и не без следа. К ближайшему к ней дереву был приколот пакет с запиской: “Напиши все, что узнала”. В пакете были ручки и карандаши, много бумаги и подробные карты всех районов Готэма.
У нее заняло почти два часа изложить все известные ей факты и обрывки разговоров на бумаге и указать нужные точки на картах. К тому моменту, как она закончила, подошел и Человек с улыбкой. Он выглядел очень довольным собой.
Он кивнул, быстро разжег костер и протянул Каори пару шампуров со свежим шашлыком. Во время завтрака он внимательно читал отчет, периодически издавая разные звуки, чаще всего одобрительные. После этого зеленые глаза пару минут глядели в никуда и, наконец, ожили.
— Ну что – готова отвоевывать Готэм? Я понимаю – такое говорится, сурово задрав подбородок и глядя в закат. Но, увы, закат был вчера — неплохой, кстати, — и, по всем данным, следующего ждать времени у нас нет.
Встретив скептический взгляд Каори – чего они, ночевавшие в заброшенном парке, могут отвоевывать у движения из нескольких тысяч, которое даже уже нельзя назвать плохо вооруженным? – зеленые глаза сочли нужным объяснить.
— Я ж не говорю, что мы пройдем ответным парадом по главной улице. То есть пройдем когда-нибудь, но не сегодня. Сегодня у нас и без того очень, очень обширная программа. И начнется она вот здесь, — указал он на карту. — Тебе, как и всем, кажется, что они колосс, но ноги там даже не глиняные. Тебе нужно сделать следующее.

Склад, куда привозили отвоеванное у готэмских банд оружие, – один из четырех основных складов “истинных”, — охранялся тщательно, хоть по более чем скромному фасаду здания никто не смог бы догадаться о его предназначении. Каори позволили войти только после того, как ее повязку пробили по компьютеру и сравнили фото с лицом. Будучи членом отряда, считавшегося рассеянным вследствие устроенной “психами” резни, она с помощью простейших жестов изобразила, что готова служить и ожидает новых инструкций. Ее “необдолбанное” состояние было легко списать на то, что после распада отряда она блуждала почти сутки, а возвращение – на желание получить следующую порцию. Это было именно то, что ей выдали первым делом.
Взяв подачку, Каори состроила радостное выражение лица, потом похлопала по рту – “есть”. Ей указали, где находится кухня. Проходя мимо “центра связи”, крохотной комнатушки, где каждые полчаса один из “истинных” докладывал, что все в порядке, она повернула, зашла внутрь, улыбнулась, сделав вид, что ошиблась комнатой, и вышла, незаметно прикрепив “жучок” под столом.
На кухне она тихонько опустила выданный ей химикат в чан с похлебкой. Запах из чана заставил ее отпрянуть – кто бы ни руководил всем этим, на еде для бойцов он точно экономил. Или же экономил полевой командир, предпочитая отправлять деньги на еду в свой карман в уверенности, что с бойцов хватит и наркотика.
Через час состоялся обед, после которого Каори внимательно прошлась по всем комнатам, на всякий случай вырубая тех, кто был увлечен галлюцинациями настолько, что не попробовал похлебку. Остальные лежали на полу с улыбками на лицах.
Когда она отперла входную дверь, на склад вошли трое. Человек с улыбкой сменил цвет лица на обычный, а улыбку спрятал за бородой – в стиле “Джеймсона”. С ним пришли двое молодых людей, которые тут же начали обыскивать лежащих “истинных” в поисках подходящей по размеру одежды.
— Вы знаете, что делать, — сказал Человек с улыбкой, когда они закончили. Тут же один из них состроил полностью аутентичное “обдолбанное” выражение лица и встал у входной двери. Второй зашел в комнату связи и в нужный момент доложил о том, что все в порядке, точно таким же голосом, какой был у лежащего у него под ногами человека.
— Отлично, ребята. Что я вам могу еще сказать – теперь все зависит только от ваших талантов. Не выдадите себя – доживете до вечера. Доживете до вечера – получите билеты в Голливуд, с рекомендациями. Без шуток. Вы знаете, на кого мы работаем. Ему и там люди нужны.
— С мелочью приходится так, — объяснил он Каори, когда они вдвоем покинули здание. — Когда они лицо видят, то цепенеют и в уме завещание писать начинают. Толку от них после этого – ноль, полный. А вот так, с “посредником”, срабатывает нормально.
Но иногда показывать лицо необходимо, и это следующий номер нашей программы.

Они пешком прошли до роскошного итальянского ресторана “У Галанте”, известной всему городу штаб-квартиры местного мафиозного клана.
Каори сыграла все ту же роль, только в меньшей степени. У входа ее никто не проверял по компьютеру – хватило одной повязки. На кухне и в ближайших комнатах было лишь пятеро младших “истинных”. Где находится все начальство, она поняла, украдкой заглянув в зал для банкетов.
За большим столом сидели восемь главных готэмских криминальных боссов “старой школы”, незнакомых с местной психушкой. Их портреты мелькали в газетах чаще, чем мэра или окружного прокурора, поэтому ошибиться было трудно. Рядом с каждым лежал труп его лейтенанта, над которым стояли двое бойцов “истинных”. Во главе стола находились трое “старших”, полевых командиров, одна женщина и двое мужчин, в одном из которых Каори узнала запомнившегося ей Грамотного. Говорил, обращаясь с триумфальным выражением лица к явно упавшим духом сидящим, не он, а второй. Рядом с ними стоял Большой – амбал, согласно правилам “истинных” приставляемый в случае необходимости к полевым командирам.
Желая быть полезной и прекрасно понимая, что в зале у нее развернуться возможности не будет точно, Каори быстро вырубила пятерых на кухне и только после этого открыла дверь Человеку с улыбкой. Он зашел, довольно кивнул, взглянув на ее работу, избавился от всего грима, снял серые плащ и шляпу, скрывавшие его фиолетовый костюм.
Остановившись перед дверью, он постучал.
— Пицца, – громко и с неподражаемым фальшивым итальянским акцентом телевизионного статиста из рекламы произнес он, хоть его никто и не спрашивал. Затем хлопнул дверью и зашел.
Каори моментально пристроилась в дверном проеме. Двигать ни единым мускулом она не собиралась – началось шоу.
Первые пятеро “истинных” и близко не поняли, что произошло. Техники в движениях не было даже минимальной – Человек с улыбкой был всего лишь тысячу раз битым самоучкой. Но руки с кинжалом и с тростью действовали уверенно и очень быстро.
Примерно на середине зала руки замедлили темп, решив порадовать зал эффектами визуальными. Кровь начала хлестать во все стороны.
Когда на его пути осталось трое младших “истинных”, Человек с улыбкой позволил каждому из них сделать по удару, уклоняясь каждый раз с насмешливой ловкостью, как будто это много лет служившая чемпиону мира груша вдруг решила разлечься в школьном спортзале.
Когда его и старших “истинных” разделял лишь Большой, Человек с улыбкой внезапно остановился, засунул кинжал в трость, а трость отставил в сторону. Затем кротко взглянул на Большого.
Почувствовав преимущество, громила бросился вперед.
Замок из рук метнулся ему навстречу, перебив гортань так, что кровь брызнула во все стороны. Затем руки хлопнули по ушам, зажали большими пальцами глаза и, притянув череп поближе к себе, грохнули его челюстью о колено.
Каори поморщилась: после такого можно хромать не один месяц. Но тут же поняла, что, судя по реакции, ногу Человека с улыбкой явно защищал стальной наколенник, точно так же, как на руках, одним ударом перебивших гортань, были не только перчатки. Каори мысленно отсалютовала.
Когда голова Большого грохнулась на пол, Человек с улыбкой снова взялся за трость, нажал на кнопку и выскочившим из конца трости лезвием перерезал горло Большого. После чего приблизился, наконец, к старшим “истинным”.
Кинжал Каори пролетел через всю комнату и приземлился возле ног Грамотного.
Человек с улыбкой оглянулся, кивнул ей, хохотнул и одним ударом срезал второго “истинного”. Затем посмотрел на Грамотного – тот моментально упал на колени. Щелкнул пальцами в сторону графина – и тут же ранее воинственная “истинная”, войдя в роль покорной секретарши, налила стакан и поставила на стол.
Человек с улыбкой одним движением уселся в кресло во главе стола и закинул на стол ноги.
Облизнув свой окровавленный кинжал, он вновь спрятал его в трость, сделал глубокий глоток из стакана и посмотрел на вспотевших (в лучшем случае) главарей преступного мира, как будто только что их заметил.
— О, так все уже тут? Рад, что все чувствуют себя как дома. Кое-кто даже успел… – взглянул он на явно опозорившегося главу ирландской группировки, толстяка О’Мэллори. Тот смущенно опустил взгляд, будучи явно не в восторге от случившегося с ним.
— Понятно. Пиво. Продолжим.
— Итак, сегодня мы собрались, чтобы констатировать очевидный факт – без меня вы никуда. Можете переспросить тех, что вот – лежат. Поэтому с этого дня я назначаю себя официальным главой всего преступного мира Готэма. Есть возражающие? Нет возражающих, единогласно, очередная победа демократии. С этого дня я буду править вами прямо из “Аркэма”. Раз в полгода каждый из вас придет туда проверяться для того, чтобы отчитаться передо мной лично. Каждый месяц вы будете отправлять туда в качестве психов своих новых лейтенантов, чтобы они держали меня в курсе всех новых операций. Начиная с этого дня мы берем этот город в кулак!
Он подождал одну минуту. Потом обвел зал глазами. Зевнул и подождал еще минуту. Дальше не выдержал.
— Точно никто не понял, насколько смешно и тупо это звучит, нет?
И прошло не меньше двух минут, прежде чем все сидящие за столом начали смеяться и аплодировать, одновременно с облегчением и страхом.
— Вы все идиоты, и ими были и ваши предшественники. Это был шедевр – в мой первый день на свободе они прислали открытку: “Спасибо, что отвлекаешь его, пока мы процветаем”. Ну да, тогда для них я был клоун. Это было лет 5 назад. И кто из них сейчас среди нас? Ну-ка, теперь все быстро помахали ушами, кто обязан мне своим бизнесом. Отбой, а то шеи себе сломаете от усердия.
Если кто скептик – конечно, я не истратил на ваших ни капли своего “почерка”. Все проходили как “нераскрытые”. Я его скорее на дитя в детсаду истрачу – оно хотя б жизни радуется, а ваши просто тупо жрут.
Повторю: вы все идиоты. Сколько не гляжу на этот ваш стол – все время тянет к одноместному в пиццерии. Вы хоть помните, кто за этим столом ваши конкуренты, а кто нет – не, без лейтенантов и ноутбуков. И вы что подумали – мне нужен кусок от ваших доходов? Как будто не знаете, что эта лиса ест не сыр, а ворон. Ваши “территории” – ваше проклятие, потому что нет ничего, что можно было б забрать проще. Это вы с парой моих так сказать друзей на эти темы можете говорить – территория, сфера, конкуренция. А я прихожу, беру, что хочу, и ухожу. Финита ля комедия.
Но сегодня вам вдруг, хоть вы на то и не наработали, повезло. Сегодня – и завтра – вы поработаете на меня в моей игре с “истинными” и после этого – может быть – еще чуток поживете. Я могу вырезать всех их сам, точно так, как мог просто понаблюдать сегодня, что они с вами сделают, но мы ж все цивилизованные коммуникабельные люди, ведь так?
Боссы радостно закивали, продолжая потеть.
— А теперь все вон пошли. Мне надо выслушать отчет моей новой свиты, — он кивнул Каори. — Проследи, чтобы никто за пределы кухни не вышел.
Кухню никто покинуть и не пытался – все молча гадали, какую судьбу уготовит им белокожий носитель смерти. Он о чем-то долго говорил с “истинной” и особенно с Грамотным, водя пальцем по карте. Затем отправил их из зала тоже и минут 20 задумчиво смотрел в карту. Потом позвал всех назад.
— Сегодня ночью у наших друзей – вот тех, что лежат, с повязками – широкое представление. Они пройдут по всем основным улицам, отбивая Готэм у нечисти – психопатов, наркоторговцев, ворюг. То есть любой, кто выйдет против них с флажком или даже косым взглядом, ляжет на тротуар и не встанет, и никто за это не ответит. Что же касается ваших – после того, как они узнают, что этот вот их к вам визит прошел не совсем по сценарию, они очень вряд ли воспылают к вам любовью. Может дело дойти и до того, что они придут к каждому из вас домой на чай.
Поэтому это шествие надо остановить раз и навсегда. На четырех улицах будут Мыши, потому что там наиболее уязвимые точки вроде больниц и т. д. – там, где проще ударить, чтобы потом выдать за “защиту граждан от психов”. Там Мыши им пройти не дадут – их терпение истекло, и они выйдут одним фронтом, уж я в таких вещах понимаю. Следовательно, — он подозвал жестом глав китайской, итальянской, ирландской и русской семей, — вам надо быть соответственно тут, тут, тут и тут. Берете все, что есть, и отстреливаете ублюдков. Можете мне поверить – завтра общественное мнение уже им принадлежать не будет. Остальным – быть наготове и действовать мгновенно по моему звонку.
После минутной паузы глава итальянцев попытался открыть рот, но был остановлен одним нетерпеливым жестом.
— Я знаю, что они обчистили ваши склады, знаю. Пока вы тут жрали, мои отряды взяли два их главных склада. К сожалению, особо похвастать нечем, — очевидно, они еще и продают оружие за пределы Готэма. Но к вечеру каждому из названной мною четверки будет прислано по грузовику. Остальным придется лезть в собственные закрома.
— А если Мыши попадутся у нас на пути? – последовал еле слышный вопрос.
— Как всегда – пытайтесь. Нам они не союзники. Даже сейчас.
— Так что вы выполните свою задачу, а я свою – отсеку гидре все головы, одним ударом. И вы все просто киваете, не понимая, как именно это звучит, поскольку даже не помните, из какой это сказки… Не важно. Для начала нам всем надо подкрепиться. Галанте!
Итальянец встал с кресла, не понимая, чего от него хотят.
— Приготовь чего-нибудь, хоть пиццу. Ну чего ты так смотришь? Чей ресторан? Ресторан называется “У клоуна” и готовить мне? Кто виноват, что они еще вчера поваров подметили? Не я точно виноват. Твои зевнули. Так что топай на кухню и сготовь что-то повкуснее. Иди помоги ему, — махнул он рукой “истинной”.
Как ни странно, за полчаса общими усилиями двое приготовили весьма сносный обед. Каори оценила его вместе с остальными – согнав сидящего рядом с ним одним жестом, Человек с улыбкой усадил на это место ее.
На выходе он обменялся парой фраз с активно кивающим Грамотным.
— Понравилось? — спросил он Каори и, получив одобрительный кивок, пригладил рукой ее волосы. — Дальше – еще лучше.

На выходе их поджидал роскошный лимузин. Двигаясь так, будто ничего из ряда вон выходящего не происходит, Человек с улыбкой прошествовал до машины, открыл дверцу, издевательски вежливым жестом пропустил вперед Каори, затем уселся сам. Говорить ему ничего не надо было: водитель уже все знал.
Их подвезли к дому в богатом квартале. Прямо на ступеньках их встретили вежливые красивые молодые женщины, которые очень быстро завели их внутрь.
— Мистер Николс, — произнес Человек с улыбкой, и встретившие их понимающе кивнули. Затем они с вопросом взглянули на Каори.
— Куколку, лицо не трогать, — последовало распоряжение.
После необходимого душа Каори с живым интересом наблюдала за тем, как за нее взялись, как за какую-то кинозвезду, — прическа, макияж, ногти. Все делалось очень быстро, проверенными, профессиональными руками. Через полчаса ей предложили на выбор 20 платьев из тех, что бывают только в телевизоре, и она быстро ткнула пальцем в то, что на нее первым посмотрело. Ее моментально нарядили, затем быстро подобрали туфли.
Еще через 20 минут объявился и “мистер Николс”. На этот раз Человек с улыбкой спрятал все, хоть никакой бороды или усов ему для этого уже не требовалось: изысканный грим скрывал и цвет лица, и улыбку, и даже цвет глаз был другим, лишь они сами остались такими же живыми. И трость была другой: без следов крови она выглядела изящным дополнением к роскошному черному костюму.
Внимательно изучив себя перед зеркалом, “мистер Николс” взглянул на Каори, громко, никого не стесняясь, хохотнул с большим удовольствием, затем обменялся парой слов с очень учтивым человеком лет 27-ми, очевидно, хозяином заведения. Человек выглядел взволнованным, но несколько сказанных ему слов произвели такой эффект, будто какая-то высшая сила пообещала ему поддержку. Он почти поклонился, затем проводил клиентов прямо до машины.
Тот же лимузин отвез прихорошившуюся парочку к роскошному особняку, ни в чем не уступавшему владениям Уэйна. Предъявив у двери приглашение на двоих, “мистер Николс” завел Каори внутрь, обменялся любезностями с хозяином дома, явно не понявшим, с кем он говорит, но не придавшим этому значения, и двинулся дальше.
Немного поблуждав по залу, они приблизились к высокому брюнету с очаровательной спутницей.
— Добрый вечер, мистер… юрист.
— Как ты меня узнал?
— У тебя вид человека, ждущего, что вот-вот зазвучат полицейские сирены. Радует, что ты хотя бы привел… дай угадаю, мисс Февраль, 22 года?
— Нет, мисс Июль, Твини Даблдэй. А как Вы угадали мой возраст?
— Только потому, что Вы выглядите вдвое моложе, не так ли, Харв? Эх, горбатого могила…
— Почему Вы называете Майкла “Харв”?
— Его все так звали в колледже. Он был так похож на персонажа одноименного фильма 1950 г. с Джимми Стюартом. Вы вряд ли видели его, мисс… Да, точно, не видели. Главный герой был очень предан своему другу. Своему самому лучшему другу. Так и наш Майкл – на все готов ради друзей.
— Нам с мистером Николсом надо обсудить дела, малышка, — вмешался брюнет. — Очень скучные дела.
Понимающе кивнув, красотка удалилась.
— Дошутишься… – прошипел брюнет.
— О, значит, хотя бы ты фильм смотрел. Это радует. Дошучусь, конечно. Когда-нибудь. Но не сегодня.
— А твоя? – брюнет кивнул на Каори.
— При ней можно. Молчит как рыба.
— Первый вопрос – где ты его нашел?
— А-а, понравилось, правда? Тебе, с твоим-то личиком, запросто стоять тут. Он у нас всего пару месяцев, но амбиции налицо. Сразу подключился к бизнесу, и поскольку в его фирменной отрасли конкуренции при таком-то качестве у него не оказалось, то теперь он подумывает о расширении. Хочет недвижимостью заняться.
— Там-то у него конкуренция будет.
— Будет, конечно, — если мы того захотим. Если не захотим – не будет. Одно радует – по-прежнему находятся люди, строящие карьеру на том факте, что мы есть и никуда отсюда не денемся.
— Я не понимаю, что он с такими талантами делает здесь.
— Сначала он на ЦРУ работал, как же без этого. Но зарплатой был недоволен очень. Поэтому добровольно оставил им все свои секреты создания лиц и этим откупился. Он не предупредил, что к этому еще руки правильные прилагаться должны, так что вряд ли у них с тех пор в этом дело продвинулось.
— А почему он не в Голливуде?
— Тоже пытался. Это было первое место, куда он порулил. Но, увы, по молодости встрял в скандал с малолеткой и с наркотой в придачу. Наркоту-то он прикупил, а вот младшую сестричку под него сама звезда скандала и подложила – Бриджит Пирс ее звали. Уж очень ей личико помоложе в новом фильме хотелось. А потом его виноватым и сделала – пришлось ему бежать, собрав манатки.
— Не та ли Бриджит Пирс, которую месяц назад нашли сваренной заживо в собственном бассейне?
— Ее следующий фильм назывался “Кипящая от гнева-2”. Комедия, сценарий ужасен – прочел, пока грелась водичка. Зато теперь никто не сможет сказать, что она не вошла в образ, как в первой части. Красивый финал бездарной карьеры.
— Он настолько глуп, что попросил об услуге тебя?
— Он и не просил. Говорят, когда узнал про это, то был белее меня. Ничего не сказал, но для меня снизил все расценки вдвое. Я веду бизнес в этом городе очень давно, Харви. Очень-очень давно.
— Похоже, этому приходит конец.
— И это настоящая тема нашей встречи. Я знаю, что вас хорошо прижали. Настолько хорошо, что вы решили вытащить меня. Не повезло вам – я выбрался сам. О да – я все знаю про ваши собрания. Большая Троица, курам на смех. Вы берете его третьим, чтоб, когда будет по-настоящему жарко, сказать, что все то были его идеи. А он и рад респекту на голову – сидит, в уме загадки рифмует и поддакивает вам. Весь “Аркэм” считает, что вам троим на арену пора.
Кстати, увидишь Куриные мозги, спроси: не мог бы он не слать снайперов каждую вторую неделю? Я понимаю, что привычка – вторая натура, хотя ты, конечно, понимаешь такое еще лучше. Но я ж не Мышь, чтоб все время прыгать по крышам, и все лучшие шутки на тему “Как лучше ощипать воробья с пулеметом” я уже израсходовал.
— Он и ко мне шлет. Отстреливаю. Хороший тренинг – если без шуток. Это ты сам себе работу придумываешь.
— Отстреливаешь или…?
— Или отстреливаю. Просто потом труп находят или не находят. Если не находят, то он потом еще месяц деньги на счет киллера – то есть уже мой – переводит, надеется.
— Вот я и говорю – арена плачет. А тем временем мимо топает наш настоящий тест. Мистер Уэйн!
Явно находившаяся мозгом на другой планете Тень наконец обратила внимание на их троицу, то есть квартет – спутница брюнета мгновенно оказалась поблизости.
— Мистер Уэйн, мы с мистером Стивенсом в курсе Ваших нынешних проблем. Мы считаем, что правда на Вашей стороне, — доверительным предвыборным тоном начал “Николс”.
— Проводившая расследование комиссия была необъективна. И указать на допущенные ею явные нарушения не составит труда, — поддержал брюнет.
— Рад слышать это… господа… – пробормотала окончательно потерявшаяся Тень.
— Позвольте представить – мисс Даблдэй, она же мисс Июль, — пожалел растерявшегося бедолагу “мистер Николс”.
— Рад встрече, мисс.
Красотка тут же повисла на руке мистера Уэйна и начала что-то радостно ворковать.
Человек с улыбкой взглянул на явно закипающего брюнета, радостно блеснул глазами, чихнул словом “дежа вю” и вмешался.
— А это приемная дочь моего брата, японка, по-английски не понимает. Только что прибыла, для нее тут все чужое.
Большое сердце мистера Уэйна не сомневалось ни секунды, пригласив на танец Каори. Удаляясь, она услышала лишь: “С тебя коктейль, Харв. Два”.

Тень оказалась замечательным партнером, и Каори пришлось припомнить все свои уроки, чтобы не ударить в грязь лицом. Они прокружили три танца, покорив зал аргентинским танго. После этого Каори улыбнулась, кивнула и тихо удалилась. Мистер Уэйн кивнул в ответ. Он и близко не узнал девчонку-беспризорника, пару дней гостившую в его доме. Каори пришлось мысленно согласиться с Человеком с улыбкой и его собеседником в том, что предоставлявшие им услуги специалисты были мастерами. Даже при том, что никто не работал с ее лицом, в роли юной светской леди она стала неузнаваема.
Подкрепившись едой с подносов, Каори направилась на балкон, где засекла двух говорливых собеседников.
Временно ставшие карими глаза внимательно посмотрели на нее, одобрили и продолжили диалог.
— Все же талант есть талант. Его не зароешь.
— Это точно.
— Что помешало б нам, при таком подходе, объявить себя маленьким элитным обществом в светском кругу? Выкидываем из слова “Аркэм” одну букву – и все пляшет.
— Он поймет.
— Он поймет, даже если мы выкинем все буквы. В том и изюминка. И кстати о нем… У “истинных” должны быть серьезные покровители, насколько я понимаю. Как ты думаешь, у него уже есть список?
— Есть. И копия – у Гордона.
— Ты так уверен.
— Так это было тогда. Так это есть теперь.
— То есть тот список, который я сегодня утром извлек из стола Гордона, – он настоящий?
— Как ты его достал?
— Я такой комедии давно не видел. Стоило намекнуть одному из проверенных контактов в участке, на кого я иду войной, — и они оставили открытыми все двери. Даже в кабинете комиссара совершенно случайно оказался ключ в замке. На всякий случай все в пол смотрели еще через полчаса после того, как я ушел. Твоего друга Джима, конечно, и близко не было – наверно, кражу велосипеда расследовал, большее до него в эти дни вряд ли дойдет.
— Могу я взглянуть на список?
— Я для того его и принес.
— Мда, любопытно, — через несколько минут задумчиво сказал “мистер Стивенс”. — Эти двое проходили по нашим делам еще в… то время, но улик найти не удалось. У этого Уэйн как кость в горле, а вот этот продаст мамашу за то, чтобы нашего друга Брюса никогда не существовало. Еще у двоих всегда были радикальные взгляды, но их никто не воспринимал всерьез. И последний, как ты любишь говорить, номер в программе, — тот, кто спит и видит крупный заказ от оборонного комплекса на химическое и биологическое оружие.
Это не фальшивка со случайными именами. Если Мыши удалось найти хоть одну связывающую всех семерых бизнес-ниточку, то все сходится.
— Но это наверняка не все. Не могут они сами командовать ордой бездомных и наркош, даже через секретарей.
— Конечно, не все. Существует Координатор.
— Среднее звено между богами и отбросами. Я думал об этом. Но кто сказал, что он один?
— У него может быть небольшая команда, но мозг один. И это его первое дело в таком роде. Он очень не спеша вперед двигается, как будто боясь споткнуться на каждом шаге.
— Многие на его месте уже давно б культ личности соорудили.
— Не в современном мире. Этим они и рассчитывают взять верх. Там никогда не будет одной головы. Сегодня их поддержит один сенатор с белозубой улыбкой, завтра другой. Финансовый слой, оставаясь в тени, будет продолжать переводить деньги, а наркоши с повязками будут умирать каждый день, и им всегда найдется замена.
— Но если убрать Координатора, то весь карточный домик развалится?
— Сегодня – да. Но если это удастся им здесь, дальше могут появиться новые Координаторы.
— Как ты думаешь, насколько далеко они пойдут?
— Мы для них поле для испытаний. Проклятый, забытый Богом город. Они считают, что если удастся тут, то дальше будет проще. Им нужен яркий пример. Поэтому они снесут “Аркэм”.
— Звучит почти как Апокалипсис.
— Они снесут “Аркэм”. Потом вокруг найдут трупы несчастных, женщин и детей, на которых якобы набросились вышедшие из-под контроля маньяки. Только вот и от маньяков к тому времени останутся лишь трупы, следовательно, правда опять будет одна. И победа над “гнездом зла” продвинет их в дамки. В ином варианте эта детская игра получается ни к чему.
— Мрачная перспектива… Но все равно, Харв, благодарю, твоя экспертная оценка юриста и – ой, не получилось – политика всегда ценна.
Теперь скажу я. “Великолепная семерка” будет мертва к утру – механизм уже запущен. Вопрос с Координатором, который всегда может найти новых спонсоров, я решаю сейчас. Взамен мне нужно твое и Куриных мозгов добровольное сотрудничество. Этой ночью нужно, чтобы вы остановили шествие “истинных”, — ткнул он в карту, — тут и тут. Любой ценой.
— А Мыши?
— Мыши пойдут защищать больницы, приюты, круглосуточные магазины. Они будут тут, тут, тут и тут. На большее их не хватит – проверяли. Эти две улицы они оставят как менее значимые, и тут нам важно застолбить свою власть.
— А сам “Аркэм”?
— Даже если какая-то группа туда и проскользнет, в чем я сомневаюсь, с ней они там сами справятся. Достаточно будет предупредить Джеремию. Придумает что-нибудь. В крайнем случае ужином их не покормит.
— Ты настолько в курсе планов “истинных”…
— Мир не без добрых болтливых людей.
— Что они еще наболтали?
— Одну любопытную деталь наболтали, если тебе так интересно. Сегодня в полночь они влезут во все телеканалы и социальные сети и устроят принудительный просмотр. Краткий, но эффективный. Они казнят в эфире пять человек. Один говорливый журналист. Другой консервативный политик. Третья успешная бизнес-леди. Четвертый известный афро-американский защитник прав человека. И пятый ребенок, которого выбрали просто так, наугад.
Конечно, это будут не они, а “психопаты, желающие отомстить “истинным” за их успехи”. После этой трансляции “истинные” парадом пройдут по улицам, и никто не посмеет их остановить.
— Какая политкорректность. И впрямь любопытная деталь. Похоже, Координатор решил сделать ход конем.
— Я знаю, где это будет происходить. Было б бесконечно забавно, если б кто-то вмешался прямо во время трансляции и все сорвал на глазах у миллионов. Даже если б это было последнее, что этот кто-то сделает в жизни.
— И почему же ты рассказываешь это мне? Ты последний в этом мире хотел бы видеть меня героем.
— Всего лишь втайне надеюсь, что ты, вспомнив о своем прошлом, полезешь туда и что тебя прирежут там, как свинью.
— Вот это точно на тебя похоже. Не дождешься. А чего ж ты сам не полезешь? Это ты у нас “сумасшедший настолько, что никого не боится”.
— Это был бы первоклассный плевок в маску Мыши, не спорю. Но еще больший удар по моей репутации. Я ведь массовый душегуб, убийца женщин и детей. Поставь на одну чашу весов меня, а на другую всех вас остальных – и кого боятся больше? Все знают ответ на этот вопрос. Непросто завоевать репутацию первого, но еще труднее ее удержать, можешь мне поверить. Спасать кого-то? Нет уж, не я.
— Можешь говорить что угодно, но мне очень приятно видеть, что ты не такой уж сумасшедший и не такой уж бесстрашный.
— Как угодно. Следовательно, этот джентльменский наборчик для камикадзе бесполезен. Он включает в себя три шарика с моим газом, который дал бы камикадзе на пару минут преимущество, и антидот. Теперь ему место здесь, — “мистер Николс” швырнул пакет в мусорную корзину и прошествовал дальше с “мистером Стивенсом”.
Обменявшись еще парой реплик с брюнетом, “Николс” кивнул Каори, и она поспешила за ним к выходу. Лимузин отвез их к заброшенному парку.
— Отдыхай сегодня. У меня дела, — только и сказал Человек с улыбкой, высадив Каори и укатив дальше.
Только после этого она развернула пакет, который достала из мусорной корзины. Кроме шариков с газом и антидота там был адрес.

Минут 20 она размышляла. Игры, всегда бывшие любимым занятием Человека с улыбкой, продолжались, и она до сих пор не была уверена, какая роль в них приготовлена для нее. Сказанное им про срыв трансляции звучало дьявольски соблазнительно. Оно даже странным образом рифмовалось со словами доброго старого дворецкого о помощи другим, даже незнакомым людям. Ставка в игре – только ее жизнь, ничья другая – Каори не особо смущала. Цель игры, не первая очевидная, а настоящая, скрытая, была загадкой, на которую она искала ответ, раз за разом перебирая в голове обрывки диалогов.
Наконец, разрозненные фрагменты сложились в более-менее четкую картину, и Каори почувствовала, что поняла, что на самом деле от нее требуется.

Вадим Григорьев.