ГИДЕОБРИЯ. Глава 32

Глава 32. Клиника безумия, или Подробное объяснение, что за бред творится в последних трех главах

— Наконец-то я дождался аудиенции, — поклонился Человек с улыбкой.
— Тебе есть что сказать? – поинтересовался страшный тиран.
— Именно что есть. Мы усовершенствовали наш пробный образец уравнения. Теперь Вы в точности сможете видеть, что происходит на Оа. И – что главное – управлять происходящим там.
— Оа, — задумчиво произнес диктатор. – Еще в большей степени, чем Земля.
Есть фрагмент уравнения, позволивший бы мне знать их мысли?
— Я за тем и пришел, милорд. Именно он и есть.
Он протянул белоснежную руку – и тут же почувствовал неземной захват.
— Ты не врешь мне – и это странно.
— Хорошо, если я просто скажу, что хочу править этой планетой с Вашего позволения, это поправит?
— Ха-ха, ты пошутить всегда любил.
— Совершенно верно, кум-милорд, но кто же мне позволит?
— О… я их чувствую… Оа.
Тиран вдохновенно уселся на свой трон и предался раздумьям о новых завоеваниях.
“Ты еще не то почуешь, дражайший кум-милорд”, — констатировал факт Человек с улыбкой, ласково поглаживая кольцо на руке.

Записки доктора Муна.
Не удивлюсь, если в последнее время мои дневники напоминают записки сумасшедшего, но после того, как мы сумели завладеть последними образцами технологий Бэтмена, который смеется, перед нами открылось целое поле неизведанного.
В первую очередь неожиданным оказался характер вселенных, которые можно уничтожать… которые можно уничтожать вообще.
Буквально за сутки мы изобрели такие термины, как “Анима-вселенные” и “Бук-вселенные”. В них обитают персонажи, доступные нам в виде анимационных лент и в виде книг.
Хозяин обрел к ним доступ благодаря маленькому устройству, украденному с пояса Бэтмена, который смеется, в последний раз.
Он сделал вещь очень неожиданную.
Он передал всем, кто откроет этот портал через 12 часов, что даст убежище на своей планете любому злодею, пусть даже он приведет с собой пару. И обозначил координаты и место встречи.
То есть наш подвал.
И уже через несколько часов подвал был заполнен почти настолько, что некуда было поставить ногу.
— Я думаю, надо закрывать уже, — посоветовала Олив Силверлок.
Моя вчерашняя правая рука, сделавшая карьеру за одну ночь. Не ту ночь, что кто мог бы подумать. Иначе б она правила не клиникой, а страной.
И я абсолютно с ней согласен.
Такова проза жизни.
Как пояснил он изначально, — “Ты, Мун, хозяйничаешь в лабораториях, ты там главный. А Оливия будет лицом клиники, у нее подходящий возраст, словарный запас и внешность самая подходящая. Посуди сам. Если пустить к прессе ее – все увидят нечто преуспевающее. А пустить тебя? Все увидят следующего Франкенштейна”.
И я с ним согласен. Длинных ног и белокурых волос у меня не наблюдалось уже в 20, и со временем ситуация лишь ухудшилась.
И тем не менее в результате я живу в оставленной на меня клинике уже три недели – и меня не оставляет чувство беспокойства.
Всех прибывших мы в результате разделили на три категории.
Интегрируемые везде.
Интегрируемые на месте.
Интегрируемые при нем.
Интегрируемые везде – убить. Труп может быть похоронен, где угодно. Он из другой реальности, где бы он ни был найден, определить его не удастся. Это было сделано за одну ночь, его люди об этом позаботились.
Интегрируемые на месте. Этих требовалось погрузить в три фургона и развезти по всем Штатам за две ночи.
Убийцы, воры и насильники, прежде существовавшие лишь в книжках, получив современную одежду, разбрелись по всей стране.
Ему это показалось хорошей шуткой.
Интегрируемые при нем.
Так сказать.
И я, и Олив получили очень четкие инструкции в этом плане.
Среди тех, кого приютил Хозяин из разрушенных Земель, оказались аниматронные животные – кот Том (очевидно, его Хозяин определил как злодея) и мышонок Джерри.
Хозяину понравилась реакция на них Брюса-младшего, когда он пустил его в подвал.
— Пусти их в детское отделение, — последовало распоряжение.
Реакция не заставила себя ждать.
— Возле клиники очередь, — доложила Олив. – Все хотят увидеть живых Тома и Джерри.
— Записывай всех в очередь на прием. И плату за первый прием мы с этого момента утраиваем, — последовала реакция.
Также он разрешил коту с мышкой разгуливать по всем этажам, наблюдая за реакцией пациентов. У большинства было недоумение. Некоторые просили поменять дозу и вообще медикаменты. Другие настаивали, чтобы дозу увеличили.
С кем проблем не было вообще, так это с родителями больных детей.
Все они решили, что это голограммы, с соответствующим голосовым исполнением.
И всем это понравилось. Бюджет клиники утроился уже, хоть не прошло три месяца с момента его пришествия.
Хозяин еще раз громко выругался и признал тот факт, что Бэтмен, который смеется, уничтожил потенциальный источник многомиллионных доходов.
Достаточно еще парочки таких аниматронных животных – и можно было б устроить при минимуме декораций парк, который бы легко затмил все имеющиеся.
Пускать Раскольникова в отделение для пожилых, по-моему, было экстримом.
Но это была его шутка, и мы с Олив ей последовали.
Он оказался достаточно расторопным санитаром, и на данном этапе, если б не его прошлое, его трудно было б отличить от обычного работника нашей больницы.

— А где наша третья? – спросила Хелена, садясь на коня.
— Никакая она не третья, — Каори оседлала любимого Гнедого. — Он ее вернул ее любимой или нелюбимой Тени. Будет жить с ним, а у нас работать по вызову. В смысле – как вызовем, придет и всех троих обслужит. По-королевски. И потопает назад, в квартирку. Если ей что-то не понравится, то он ее на Скотный двор определит.
— Что за двор?
— Так они с доктором зовут склад недалеко от Готэма, где держат тех своих подручных, на которых или проводили, или проводят эксперименты. То есть четвероногих скотов там нет, зато двуногих хватает. Применение там Луизе найдется. Только вот примут не по-королевски.
— Твоя работа? – тихо поинтересовалась Хелена.
— Откуда у меня такие полномочия? Он все решил. Не понравилась ему ее фраза про то, что нам двоим она еще яд не подсыпала, ой как не понравилась. Я так сразу и поняла, что этими словами она себе участь подписала. Мы с ним много лет, он нами дорожит и любит, пусть и по-своему. А с ней всего-то час побарахтался. С реальной королевой у него было, захотелось сказочную. Мужчины.
— Но все равно, ты конкуренток не любишь, — улыбнулась девушка.
— Их никто не любит. Ты просто слишком юна, чтобы я тебе соперницей казалась. Для тебя я скорее материнская фигура. Просто слушай меня – и все будет.
— Значит, я правильно догадывалась. Он нас слушает.
— Он всех слушает. Он, знаешь ли, всю жизнь провел в определенном кругу людей, и это не совсем учителя и библиотекари. Это с одной стороны. А с другой – во всех известных произведениях мировой культуры достигшего что-либо серьезное человека всегда предают ближайшие люди. И он об этом знает. Не буду утверждать, что он прочел всю классику, но, пока мы Матильду растили, времени у него было много, и он тратил его на чтение в том числе. Его интересовало все, что касалось предательств, переворотов, пыток и массовых бунтов, в первую очередь. Но и Макиавелли он на зубок знает, как и все подобные труды.
Так что он нас слушает. Еще когда Мати крохой была, я об этом догадывалась. А потом он однажды подтвердил: камера в часах, жучки в каблуках сапог.
— И какова была причина подобной откровенности?
— Я была на задании – его задании. Его давний недруг понял, кто я, и подготовился – взял в заложники моего младшего брата, который и не помнил, что я его сестра, долгая история. Шантажируя, хотел заставить докладывать о каждом шаге моего покровителя. И я, не зная, что делать, всплакнула… слезу пустила, может, две, не больше.
— И он это увидел…
— О да. Это мне потом Гэгсуорт, покойный отец нынешнего Гэгсуорта, мне потом по секрету рассказывал.
Увидев мою слезу, он разломал всю мебель в комнате, потом быстро собрался, взял Гэга в адъютанты, вызвал вертолет, одним махом взял под контроль одну из мелких банд, отвез к складу, где держали брата, убил там всех – и похитителей, и ту же банду, — и вместе с Гэгом и братом вернулся домой. К тому времени, как я стояла у двери, размышляя, предавать или не предавать, мой брат уже находился в нашей закрытой, так сказать, комнате для гостей.
И он мне шанса предать не дал. Я по взгляду поняла, что он все знает. Но я себе не представляла, что он не только все уже знает, а что уже и все нужное сделал. Я призналась в шантаже – и он тут же показал мне брата.
— И… вы слились в объятиях, — предположила с невинным видом Хелена.
— Именно так.
— Я изучила его достаточно хорошо… Может, это скорее проявление его безразмерного эго на тему “Моя женщина не должна плакать, потому что она МОЯ”, чем чего-либо еще? – рискнула заострить момент Хелена.
— Настолько хорошо изучила, что прозевала намек насчет “Убийства в Восточном экспрессе”. Он собирался подставить там твоего отца, а ты подумала, что вы вдвоем будете смотреть кино. Признаю – вот это была шутка, — парировала Каори.
— Да, это я прозевала. В свое оправдание могу сказать, что я, во-первых, не знала, что отец едет сюда, во-вторых, уж точно не знала, что остряки именно этот поезд окрестили Восточным экспрессом.
Хотя мой случай не так уж сильно от твоего отличается. В обоих случаях он изначально взял ситуацию под контроль, сделал все, как хотел, а нас поставил перед фактом – таким, чтобы мы успокоились.
Маленькая разница в том, что твоего брата он определил в ваш особняк, а моего отца – в тюрьму.
Нет, я не в обиде. Он уже на свободе. В Готэме, в особняке. Мы с ним говорили. Сюда он не спешит.
— Он нагрянет ночью и повяжет нас всех, — грозным голосом предположила Каори. — И мы с тобой будем ночевать в “Аркэме”.
— А вот этого не будет никогда, — рассмеялась Хелена. — Как и всех остальных крупных разоблачений. Моему отцу придется громко признаться, что он, во-первых, Бэтмен. Этому доказательства есть.
Заявить, что Матильда – дочь Джокера. Этому доказательств нет.
Да и я, если что, все буду отрицать. С выдумкой и фантазией. Как он учил.
— И все же, — внимательно посмотрела на нее Каори уже после конной прогулки. — Если уж мы вышли на откровенный тет-а-тет, то я все таки не до конца тебя пойму.
Почему ты раз и навсегда выбрала наш лагерь? Просто… Зная, кто твой отец, и кто твоя мать…
— Всегда можно заподозрить во мне засланного казачка, не так ли?
— Да?
— Почему же Матильда во мне никогда не сомневалась?
— Вот этого я не знаю…
— Вижу, придется все делать мне, — приблизилась к ним, войдя в комнату, Первая Леди. — Вижу, я как раз вовремя.
— Мати, — Каори обняла дочь. – Как?
— Как? А как оно могло быть? Сделала то, что папа велел. Бэтмена, который смеется, соблазнила. Многого для этого не потребовалось, после папиного унижения он сам хотел доказать, на что способен.
Секс был хорошим, если абстрагироваться от сути происходящего.
Папе предстоит еще та битва.
— Мне жаль…
— Все нормально, мама. Неужели ты не помнишь легенду о Черном Бриллианте? Все идет по плану.
— Если вдруг, то кто растит будет? Ведь Дэмиен…
— Если что из сказанного мной в тот момент и было правдой, то это то, что касалось Дэмиена.
Мы не пара, созданная на небесах.
Мы то, что временно было надо папе.
После этого трон займет Хел, — Матильда погладила девушку по голове. – Ровно на один срок.
А потом приду я. Как Хилари, хоть это и паршивый пример.
Как сильный президент, в котором этот мир нуждается.
И Черный Бриллиант будет править этой планетой.
— И мир не будет иметь ничего против династии Уэйнов? – тихо поинтересовалась Хелена.
— Мир прогнется. Иначе он его прогнет, а я помогу. Хел, мама действительно не до конца понимает, почему ты с нами?
— Вроде того.
— Тогда я объясню.
Брюс и Селина избегали друг друга много лет, несмотря на взаимную симпатию.
Но одно рождественское желание резко поменяло их жизни.
Девочка пожелала, чтобы они были вместе. И Санта Клаус это исполнил.
И однажды девочка выросла. И поняла, что исполняются и другие желания.
И поняла, что лучше быть с Сантой, чем с кем-либо другим.
Все на самом деле просто.
— Мати, у тебя в трех предложениях вышло сказать больше, чем у меня с мамой в бесконечных беседах, – восхитилась Хелена.
— Я Первая Леди и первая во всем. А ребенок от Бэтмена, который смеется? Если вдруг случится, я его полностью папе поручаю. Таков договор.
Но если это она, то у меня иллюзий нет. Она будет следующим Черным Бриллиантом. Таковы правила. Такова судьба.
— А Вакико? – тихо спросила Каори.
— Эх, мама, ну как ты могла такое подумать, — рассмеялась Матильда. — Он всегда смотрит вдаль, в горизонт. Это иногда мы не оправдываем его ожидания. А он знает все.
Вакико сыграет ту роль, которую ты пока что представить не сможешь. Скажу сразу – это будет не просто. Но он будет поблизости. Я бы не доверила дочь никому другому, но ему я верю.
Скажу лишь одно.
Когда отец уничтожал еще неоперившуюся Лигу, он четко понимал одно: он остается за старшего. Помощи ждать неоткуда. Поэтому Апоколипс он взял на себя.
И за очень много лет он придумал как это сделать.
Для начала он предложил породниться.
Это было настолько неожиданно что Дарксайд не купиться не мог.
Вот это была шутка!
Инопланетный тиран заставил своих слуг искать смысл церемонии, выискивая скрытый смысл. И, естественно, они навели его на кинофильм Копполы. Где крестный отец – это однозначно фигура власти, пред которой преклоняются все.
Поэтому Дарксайд согласился участвовать в ритуале.
Поэтому он мой крестный отец.
К превеликому сожалению, он не посмотрел вторую часть.
— Я тоже люблю вторую часть, – громко объявила Хелена. – И именно в ожидании этого.
— Ты, Хел, его духовная пара, – нежно обняла девушку Матильда. — Пока что. Я вижу, что я вижу.
Он победит.
И после этого – его победа станет нашей.
— Если та чокнутая карта, сама того не зная, сыграет за нас, то у нас будет еще одна планета.
А это того стоит, не так ли, девчата?

Вадим Григорьев.

Добавить комментарий