EmperorJoker

Глава 5. Победоносное число

Сделанный Комедиантом выстрел, навсегда усадивший дочь комиссара в инвалидное кресло, стал, как и предполагал Преступник, серьезным ударом и для семейства Гордона, и для Бэт-семейства (Билл догадывался, что именно эта девушка носит костюм Бэтгерл). Однако этого успеха первоначальному Джокеру показалось мало: он решил ударить по еще более больному месту, на этот раз метя прямиком в Человека – Летучую Мышь. А что может ранить мстителя сильнее, чем смерть его юного напарника, фактически, приемного сына?
Был, впрочем, один существенный нюанс: как понимал Преступник, в шортиках Робина щеголяет уже не Грейсон. Подросший Дик теперь старался максимально дистанцироваться от ментора, чтобы доказать (в первую очередь, конечно, самому себе), что он абсолютно самостоятельная личность. Он сменил костюм (додумавшись, наконец, до штанов), сменил геройскую кличку, сменил город для героизма и теперь проводил все время со своими Титанами. Связь между Бэтменом и бывшим протеже ослабела, размышлял Билл, поэтому удар получится не таким нокаутирующим, каким был бы еще года два назад. Нет, до Грейсона черед еще дойдет, но сначала должен помучиться его наставник – в конце концов, он первопричина всего этого костюмно-геройского балагана. Поэтому он заплатит – и дорого.
Робином теперь числился юный Джейсон Тодд, бывший малолетний преступник, сын убитого Дентом Уиллиса Тодда. Покопав немного, Билл наткнулся на весьма интересную информацию. Оказалось, что покойная ныне Кэтрин Тодд, которую мальчуган считал матерью, на самом деле ею не была. Ею была Шейла Хейвуд, доктор, сбежавшая из Штатов из-за участия в нелегальных операциях на девочках-подростках. Она обосновалась в Эфиопии и работала в благотворительной организации, где никто не знал о ее грешном прошлом.
Упускать столь шикарный шанс было неразумно. Число убитых в случае успеха зайцев выходило за пределы пальцев одной руки, а то и двух. Для начала, явно пытающаяся искупить грехи Шейла сама по себе была легкой мишенью: с помощью простенького шантажа можно было заставить ее отдать вверенные ей дорогие медикаменты, заменив “ядом смеха”, и сбыть их, скажем, в Кьюрак – стопроцентное преступление Джокера, и с прибылью, и с кучей случайных жертв. Шейла также идеально подходила на роль наживки для начинающего Робина: достаточно ненавязчиво подбросить ему информацию о настоящей матери – и он помчится к ней хоть на край света. При удачном стечении обстоятельств можно будет убить ее у него на глазах, а при стечении идеальном – после этого убить мальца на глазах у Бэтмена. С убийством самого Темного Рыцаря спешить не стоит – пусть живет и мучается.
Преступник довольно потирал руки, продумывая детали плана, и, наконец, взялся за телефон, без промедления начиная реализовывать часть замысла, связанную с донесением правды до Тодда. Посланницей судьбы он выбрал Дженнифер Уокер, подругу Кэтрин Тодд: она передаст Джейсону его вещи из старой квартиры, в том числе свидетельство о рождении. Когда все было готово, он решил проверить, как там в “Аркэме” его подопечный, который очень скоро ему понадобится. Тогда-то Билл и узнал с удивлением, что с Комедиантом не все в порядке.
Судя по всему, операция с Гордонами что-то всколыхнула в душе (или что там было вместо нее) нового Джокера. Возможно, это был перебор даже для него. Так или иначе, в кульминационный момент его поединок с Бэтменом неожиданно превратился в почти мирный разговор, даже с шутками и обоюдным смехом. Уже это было плохо, но еще хуже было известие о том, что в психушке, из всех мест, белокожий психопат встретил родственную душу. Молодая докторша, как ни странно, сумела подобрать ключик к казавшемуся безнадежным пациенту. Во всех ее предшественников Комедиант в лучшем случае швырял фекалии; с ней же вел долгие мирные диалоги.
Преступник недовольно заскрежетал зубами: он не для того с таким трудом создавал идеальное оружие, чтобы оно засбоило после первого же по-настоящему удачного выстрела. Наведя справки, он понял, что все еще хуже: девчонка-психиатр была амбициозным новичком, мечтающим писать о знаменитых пациентах книги, – то есть была из тех, что не покупаются. К тому же она была блондинкой и могла пробудить у Комедианта смутные ныне воспоминания о жене.
“В том, что она хочет написать книгу о Джокере, ничего плохого нет, — размышлял Билл. — Это даже был бы плюс – популярность такого рода всегда полезна. А вот того, что она залезет к нему в душу и сведет на нет всю проделанную работу, пробудив прежнего Алана, ни в коем случае допускать нельзя. Того гляди он выболтает ей обо мне, если уже этого не сделал. Конечно, она решит, что это была галлюцинация. А вдруг нет? Вдруг об этом узнает кто-нибудь, кто заинтересуется всерьез, например, тот же Бэтмен? Надо срочно действовать”.
Той же ночью Преступник, нацепив один из многочисленных вариантов грима, проник в больницу через один из тайных ходов, приведя с собой двух помощников, знавших его лишь как мистера Генесиуса. Он лично застрелил пятерых охранников, усыпил Комедианта дротиком и велел подручным тащить его с собой. К сожалению, блондинки-докторши с дурацким именем Харлин, в которую Биллу так хотелось всадить пулю, на месте не оказалось – придется расправиться с ней в другой раз.
Понаблюдав за доставленным в убежище Аланом, Преступник покачал головой: дело и впрямь было серьезным.
— Один плохой день… — бормотал в бреду Комедиант. — Вот все… что отделяет мир от меня… Всего лишь один плохой день… Хаос… он выбрал меня… и я… принял его…
“Допустим, выбрал тебя не хаос, а я, — мысленно ответил ему Билл. — И создан ты был не хаотично, а в рамках четко продуманного плана”.
— Вот потому мне и не особо уютно в твоем теле, — ответил Комедиант, резко подняв голову и заставив Преступника нервно сглотнуть. Впрочем, непохоже было, что это сказал именно Комедиант. Хоть слова и вылетели из его рта, прозвучали они совсем не так, как разговаривал Алан после трансформации. В зеленых глазах не было и следа дурмана и даже безумия – они смотрели дерзко и насмешливо и при этом причудливо светились.
— Слишком много продуманного в тебе, слишком много логичного, — продолжал странный голос. — Практически не остается пространства для веселья. А твой друг… как бы это сказать… в общем, мне он порою так и не выросшего ребенка напоминает. Зато вот это третье тело, которое ты подарил мне совсем недавно…
— Ты не Комедиант, — прервал его Преступник. — С кем я говорю?
— О, да брось, Билл, — зубастая улыбка стала еще страшнее, чем обычно, что ранее казалось Биллу невозможным. — Ты прекрасно понимаешь, с кем ты говоришь. С тем, кто объединяет вас троих. Когда ты полностью входишь в роль и произносишь фразы, которых от себя совсем не ждешь, так вот это за тебя говорю я. Правда, это бывает не так часто. Ведь и ты, и Дик скорее в меня играете, помня о том, кто вы на самом деле. А вот этот бедолага, которого ты так знатно обработал, вот он себя мной считает, мною себя ощущает… поэтому и я в нем ощущаю себя… действительно комфортно.
— Во всякую мистику я не верю, — сплюнул Билл. — Ты просто вторая личность, которая у него развилась, когда он мозгами тронулся. Обычное дело.
— Верь в это, если тебе так удобнее. Тебе всегда нужно приземленное правдоподобное объяснение. Но как ты объяснишь то, что я знаю твои мысли, как и многое из того, о чем и близко не знаешь ты? Я – это то, что выходит за рамки твоих узких представлений о мире. На самом деле миров много, некоторые из них очень похожи на этот, другие – совсем наоборот. Что если я скажу тебе, что образ, который, как ты считаешь, ты изобрел, на самом деле ты не изобрел? У тебя просто оказались чуткие уши – ты меня услышал, ты меня почуял.
— Что если я пущу этому твоему любимому телу пулю в лоб? – Преступник постарался оскалиться столь же страшно, как его собеседник. – Ты ведь, кто ты там, призрак или бес, не умрешь?
— Это верно, но это будет крайне нежелательно и даже может порушить нашу распрекрасную дружбу. А ведь я столько для тебя сделал… Ладно, я понимал, что разговор с тобой будет не самым простым, поэтому подготовился заранее. Если ты сделаешь, как я скажу, я открою тебе тайну. Назову адрес, где живет твоя дочь.
— Моя дочь мертва.
— Да, ты в этом уверен. Эта часть истории от тебя ускользнула. Ты ведь совсем не помнишь день после похорон?
— Я напился и проспал весь день.
— Не совсем так. А все потому, что я, воспользовавшись твоим состоянием, взял над твоим телом чуть более решительный контроль, чем когда-либо ранее. И, немного рискнув твоим телом, я вырвал у Лиги ассассинов информацию о том, где находится ближайшая яма Лазаря.
— Эти ямы – сказки.
— О, поверь мне, они существуют. В мире на самом деле существует многое из того, во что ты не веришь. Так что я оживил Веспер. Не потому, что я такой славный парень, вовсе нет. Просто я понимал, что рано или поздно мне понадобится козырь в рукаве. Правда, смерть и воскрешение забрали у нее память, поэтому она не поспешила к тебе назад. Сейчас она жива и в безопасности, и только я могу тебе сказать, где она. Но ты должен сделать то, что я скажу.
— Ладно, валяй, — кивнул Билл.
— Во-первых, доведи задуманное до конца. Убей мальчонку. Таков порядок вещей. Если не сам, то пошли Дика.
— Он не справится.
— Справится. Он уже не тот, что раньше. Пусть он просто окажется рядом с маленьким паршивцем – я ему… подскажу… что надо делать.
— Согласен. Что-нибудь еще?
— Да. Ты должен вернуть Алана в форму, а то он почти потерял себя… то есть меня. И ты должен отвадить эту… дрянь. Ты понимаешь, о ком я.
— Хах, — крякнул Преступник. — Дай угадаю – в ней тоже призрак, и он вредоносен для тебя.
— Можешь себе представить. И ты даже не догадываешься, насколько вредоносен.
— Хорошо, я сделаю все это. Тем более, что я и так собирался…
— Ты собирался, потому что я есть и в тебе. Именно поэтому у нас нет необходимости больше разговаривать таким образом. Сделай все это – и ты просто будешь знать, где искать Веспер.
Зеленые глаза закрылись, Комедиант опустил голову, вновь погрузившись в транс, а Билл попытался понять, что же только что произошло. С кем он говорил на самом деле – со второй, еще более безумной личностью Алана, в которой проснулся телепатический дар, или же действительно с некоторой загадочной сущностью, кочующей по их трем телам? Немного поразмыслив, Преступник пришел к выводу, что не так уж это и важно: что бы это ни было, их цели совпадали, так что следовало продолжать действовать по плану, но в дальнейшем с Комедиантом держать ухо востро – в смысле, в еще большей степени, чем раньше.
— Собирайся, ты едешь в Эфиопию, — сообщил Билл вернувшемуся Дику.
— Я теперь что, агент международный, в то время как этот – готэмский? – не без иронии поинтересовался Клоун.
— Если тебя это радует, то считай так, — пожал плечами Преступник. — На самом деле я хотел послать Комедианта, но он категорически не в форме. Вот что надо будет сделать…
— Ой, — тихо ахнул Дик, выслушав босса. — Я не уверен, что смогу… Робина… еще и так, как ты говоришь. Мы столько раз вместе…
— Играли, я понимаю. Но при этом ты бил его?
— Бил…
— Похищал его?
— Похищал…
— Ну и все! В этот раз надо будет всего лишь довести дело до конца. Помни, что это он виноват в том, что Веспер сейчас нет с нами.
Видя, что протеже все еще колеблется, Билл решил сыграть на задетой профессиональной гордости.
— Ты ведь не смиришься с тем, что наш новенький так легко затмил тебя?
— Он? Затмил меня? – возмутился Клоун.
— Ну конечно. Он за один день сделал то, чего ты не смог за десять лет, — сделал так, чтобы Джокера боялся весь город.
— Босс, ты вообще-то забываешь, что сам хотел, чтобы мой Джокер смешил, не пугал! – фыркнул серьезно обиженный Дик.
— Правильно, тогда была такая задача. Только вот времена изменились, ты сам это заметил и по-своему попытался соответствовать.
— Почему б тебе самому не съездить? – спросил Клоун. – Просто никто лучше тебя с этим не справится.
— Это так, но если вдруг провал, то кто подстрахует? Кто будет меня вытаскивать – один из вас? Очень не думаю. Я могу любого из вас заменить, а вот меня заменить некем. Тебе же дается шанс доказать – в первую очередь самому себе, – что ты за новыми временами успеваешь. Не волнуйся, у тебя все получится, еще и получше, чем у Комедианта. У тебя больше опыта, больше стиля, больше мозгов, наконец.
— Ну, это правда, — вздохнул несколько приободрившийся Дик. — Если ты в меня так веришь, то так уж и быть. Не хочу быть в тени этого… упыря…

“Мда, — размышлял Преступник, расхаживая возле кровати, на которой лежал без сознания Клоун. — Нельзя сказать, что цель не достигнута. Хорошо бы только цена была поменьше”.
Поначалу он лишь радовался. В указанное место в Эфиопии, куда отправился Дик, поспешили сначала узнавший правду о матери юный Тодд, а затем его ментор. Обратно Уэйн вернулся с гробом; как сообщили прессе, Джейсон стал жертвой теракта. Исполнение неидеальное (Билл предпочел бы, чтобы мальчуган был застрелен или зарезан на глазах Бэтмена, а не взорван), но сойдет. Он уже готовился поздравить коллегу с наибольшим успехом в его карьере, как вдруг до него дошло неожиданное и пренеприятное известие: трое уцелевших членов банды Джокера привезли своего полуживого босса в Готэм и теперь собираются продать его подороже на подпольном аукционе.
Шутки подобного рода Билл категорически не приветствовал, поэтому расправа была скорой и кровавой. Всех троих предателей он оставил в живых, но в не позволяющем даже встать на ноги состоянии, и всем отрезал языки, чтобы не болтали. Двоих вручил для развлечения Комедианту, который почти стал прежним после новой двухнедельной промывки мозгов. Третьего же, определенного им как заводила, Преступник оставил себе – его ждала долгая лекция о воровской чести и дисциплине, которая будет сопровождаться постепенным и крайне болезненным отрезанием всех сколько-нибудь важных частей тела.
Перевезя Клоуна в одно из своих старых убежищ, Билл наблюдал за его постепенным пробуждением. Три пулевых ранения, в грудь, в плечо и в бок, большая потеря крови, и, тем не менее, он еще жив. Что ж, чему удивляться – когда Джокера могли остановить всего лишь пули?
— М-м… — наконец, открыл глаза Дик. — Где…?
— В безопасности и дома, — уверил его Преступник. — Это то, что я имел в виду, когда говорил, что меня заменить некем. Твои подручные тебя уже продать собирались. Не волнуйся, о них я позаботился. Всех приходится выручать – и его, и тебя. Впрочем, свою работу вы делаете, признаю. Поздравляю с успехом. Наш ушастый друг вернулся домой с гробом и несколько огорченной физиономией, так что ты превзошел себя. А теперь выдавай детали.
— Ох… — вздохнул и тут же поморщился от боли Клоун. — Все вроде нормально шло… С медикаментами все провернул, как ты велел, прошло успешно. Эту дуру Шейлу связал, сопляка приманил… а он сразу драться полез, причем дикий совсем… Мне даже показалось, что это не он…
— Что ты хочешь, он мать спасал, — быстро прервал его Билл. — Он полез, а ты?..
— А я схватил лом и… Бил и бил, и бил, и бил… Не мог остановиться… Как будто бес в меня вселился.
“Знаю я этого беса, — мысленно ответил первоначальный Джокер. — В этом предприятии на одного можно положиться, и тот не человек”.
— И что дальше? – произнес он вслух.
— Бил я, пока он двигаться не перестал. Потом ушел, заперев склад и оставив им с Шейлой бомбочку. Знаю, что мы решали по-другому, но уж очень не хотелось с его папиком после такого встречаться. Мне подумалось, что он не в духе может быть…
— Ты сделал все правильно, — похлопал по здоровому плечу Преступник. — Свою шкуру тоже надо беречь.
— Вот-вот. Только он нагнал нас, когда мы в вертолет садились. Как я и думал – бешеный. Кинулся, как будто ему пули не страшны. Боб огонь открыл, а он его ствол схватил – и в мою сторону повернул. Убить ведь хотел, точно говорю!
— Ай-яй, — покачал головой Билл. — Как упала мораль в геройской среде. Вот откуда, значит, твои раны. Чем закончилось?
— Если б я знал! Наверно, вертолет в реку грохнулся, потому что пилот наш вроде бы тоже пулю схлопотал… не помню ничего дальше. Очнулся – и увидел тебя. Сразу полегчало, хотя болит все адски…
— Будем считать, что тебе повезло, — подытожил Преступник. — Утонул бы ты, да ребятки твои уж больно жадными оказались. На благодарность наработали. Что ж, жив и хорошо. Поправляйся, уход за тобой обеспечу. А я пока выпущу на замену тебе нашего третьего – он уже в форму вернулся.
— А ты уверен? – с удивлением посмотрел на ментора Клоун. – Ведь ушастый будет…
— Все еще не в духе, — Билл беззаботно махнул рукой. — Ну и пусть бесится. На сердитых воду возят. Пусть знает, что его напарник в земле, а убийца развлекается на свободе. Пусть живет с мыслью, что Джокер не боится его праведного гнева, и пули для него – ничто. Как его будет жечь эта мысль, хех! Хотя вот что. Выжду недельку. Еще немного поработаю с Комедиантом. Мысль о том, что он убил Робина, я ему уже привил, не сомневаясь в твоем успехе. Осталось ненавязчиво подбросить ему детали. За эту неделю Мышка бешеная готэмский преступный мир присесть заставит. А дальше я нашего третьего порезвиться в других городах отправлю – кое-какие идеи на этот счет как раз созрели. Мститель, как услышит, рванет за ним, и пока все прочие в Готэме все еще в страхе приседают, я буду одно дело за другим проворачивать. Плюс еще одну проблему в вашей любимой психушке надо порешать. Связка убитых зайцев готова. Нет, все же три – победоносное число.
Дельцем в “Аркэме” была, разумеется, назойливая психиатр с глупым именем Харлин. За последние недели Преступник передумал убивать ее, изобретя более остроумный вариант, который и был реализован, быстро и точно. Доверенные помощники Джеремии Аркэма, бывшие на поводке у Билла, донесли главе больницы подозрения, что блондинка-доктор относится к Джокеру не совсем как к пациенту и, возможно, даже помогает ему совершать побеги. Он, не мешкая, устроил в кабинете девушки обыск – и нашел много интересного: чертеж, на котором был указан один из тайных ходов из больницы (тот, который был использован столько раз, что Преступник решил от него отказаться), пистолет, из которого был сделан выстрел в Барбару Гордон, и трусы Комедианта. “Куда ж без пикантной детали?” – довольно ухмылялся Билл, а стал еще довольнее, когда узнал о реакции Аркэма. Будучи социопатом почти в той же степени, что и его пациенты, просто в белом халате, взбешенный Джеремия не стал сообщать властям, а попросту засадил Харлин в камеру-одиночку, не поставив в известность никого за пределами стен своего королевства и запретив выпускать ее к основной популяции пациентов. “Полезла – получила. Вот теперь и тебя вылечат”, — мысленно объяснял блондинке ситуацию Преступник.
Тем временем Комедиант отправился в странствия, наводя шороху по всей стране, так как во время разговора с Биллом понял, что у него созрело сразу несколько важных дел в разных городах. В Метрополисе он зашел в гости к владельцу компании игрушек, решившему хорошо заработать, выпуская игрушки-джокеры, и сурово напомнил о существовании авторского права. В Нью-Йорке, куда его пригласили фанаты Джокера, прикончил их всех “ядом смеха” в клубе любителей экстравагантных развлечений. В Бостоне маньяк так сказать поучаствовал в гангстерской войне, произвольно убивая представителей обеих сторон. А в городке Вэнити он позаимствовал у местного гениального изобретателя маленьких роботов-сверчков и заставил их играть на специальной частоте, заставляющей людей видеть галлюцинации и сходить с ума.
Бэтмен преследовал его повсюду, но каждый раз отставал ровно на шаг. В Готэме же Билл, воспользовавшись отсутствием мстителя и тем, что до поспешного отъезда тот за неделю практически прибил к земле преступный мир, провернул под одной из своих криминальных личин за две недели сразу семь крупных, дерзких дел, после чего снова ушел в тень.
В итоге Преступник подсчитывал незаконно заработанные доллары, Клоун постепенно поправлялся и уже ходил по комнате без посторонней помощи. А вернувшийся в Готэм Комедиант, когда Человек – Летучая Мышь был в шаге от его поимки (можно представить, что произошло б дальше), сдался первому попавшемуся патрульному, показав мстителю на прощание голый зад. Он был возвращен в “Аркэм”, где преспокойно отдыхал, собираясь с силами и готовясь к новым “подвигам”.
“Газеты всегда называют Джокера Мориарти Холмса-Бэтмена, — размышлял Билл, гуляя по городу прекрасным солнечным днем. — Однако при этом они имеют в виду Клоуна или Комедианта, готовых сражаться с Летучей Мышью хоть каждую неделю и лицом к лицу. Глупцы-писаки, они такими были и будут. На самом же деле Холмс и Мориарти сражались ровно один раз. И Мориарти никогда не претендовал на всеобщее внимание, он руководил своей криминальной паутиной тайно, из тени, прикрываясь личиной скромного учителя математики. Правда, и он сделал ошибку, позволив преступным подчиненным знать первую букву его имени – М, чем существенно ограничил для Шерлока круг поисков. Его, как и многих, подвело тщеславие.
Я же изобрел условную фигуру, которой может быть, конечно, не любой. Но которой может быть более чем один человек в одно и то же время. Величайший в мире детектив и не догадывается, кто на самом деле срежиссировал величайшие беды и потери в его жизни. Кто спустил на него бешеных псов. Кто изобрел и до сих пор развивает идеологию Джокера. Он знает исполнителей, но не мозг. Он даже не подозревает, что я существую. В этом главный триумф дьявола, и в этом мой главный триумф. Мой бедный маленький мститель, твой Мориарти – это я. Но ведь я тоже Джокер. Выходит, газеты все же правы. Вот это шутка”.
Погрузившись в раздумья, он в конечном счете обратил внимание, что идет вовсе не туда, куда собирался. Что он делает на Моунч-стрит, возле дома № 85? И внезапно он понял, что происходит. Пришел кое-чей черед исполнить свою часть уговора.
Чтобы проверить свою догадку, Билл зашел во двор дома. На скамейке читала книжку девочка-шатенка, на вид лет пятнадцати. Приблизившись, скрывающий свое лицо под гримом Преступник вежливо поздоровался и спросил, где здесь ближайший ресторан. Девочка подробно объяснила, куда идти.
— Скажите, юная леди, а Вы не проживали ли случайно в районе Фейрчайлд-авеню, в центре? – поинтересовался Билл. — Ваше лицо мне кажется знакомым, просто не могу припомнить, где именно…
Его собственные зеленые глаза внимательно посмотрели на него. Девочка виновато улыбнулась.
— Извините, ничем не могу помочь. У меня амнезия, я живу тут полгода, а о предыдущей жизни ничего не помню. Может, это Вы можете мне помочь? Где, как Вам кажется, Вы могли меня видеть?
— Знаете, я сейчас припоминаю. Та семья переехала в Бладхейвен лет пять назад, так что то не можете быть Вы, просто похожи… Однако, амнезия… и как же Вы тут, простите за любопытство…?
— Ничего, все начинают спрашивать, когда узнают. Меня приютили миссис Джеленик и ее брат. Сказали, что у них свободная комната, так что я могу жить, пока не найду свою семью. Только вот семья как-то… не находится. Получается, что меня никто не ищет. Уже больше полугода прошло.
— Надеюсь, что все же кто-нибудь отзовется. И как живете, не бедствуете?
— Нет, брат миссис Джеленик – адвокат, так что жизнь вполне комфортная. Миссис Джеленик – вдова, детей нет, со мною почти как с родной…
— Что ж, рад за Вас и желаю удачи. До свидания, — откланялся Билл. Следовало серьезно обдумать ситуацию без какой-либо спешки.
Выходит, фантом или бес, или что оно там есть, не обманул. Естественно, не по доброте душевной, а потому что понимал, с кем имеет дело. Веспер жива, ничего не помнит и, похоже, живет неплохо. Перво-наперво следует выяснить, все ли у нее действительно в порядке. А вот забирать ее к себе… не стоит, по крайней мере, пока что. В прошлый раз это казалось верным шагом – и чем все закончилось? А ведь то были, считай, мирные времена, теперь же… Что однозначно ясно, так это то, что ее ни в коем случае не должен видеть Комедиант, а она – его. Нет, забирать к себе нельзя, но и терять из поля зрения тоже. Надо аккуратно наблюдать на расстоянии, вмешиваясь лишь в крайнем случае, и ждать дальнейшего развития событий.

Именно этим руководствовался Преступник, когда после того, как почти весь Готэм был разрушен землетрясением, решил покинуть его следом за дочерью и переселиться недалеко – в Бладхейвен.
Ненавистники Готэма в Вашингтоне воспользовались его бедственным положением, чтобы отлучить “проклятый” город от Соединенных Штатов, объявив его “Ничьей землей”, и своего добились. Желающим убраться из разрушенного города дали сутки. Билл раздумывал недолго. Можно было, конечно, остаться и побороться за звание царя горы с группировками разной степени вменяемости, однако он все же предпочитал более цивилизованное окружение и более комфортный образ жизни. Пировать на руинах – это занятие для Комедианта. Окончательное же решение Преступник принял, узнав, что миссис Джеленик вместе с братом и с Веспер переезжают в Бладхейвен. Оставив безумного третьего в Готэме, он вместе с Клоуном поехал следом за дочерью.
Они поселились недалеко от дома, где обосновалась Джеленик со спутниками. Изучив ситуацию на месте, Билл без лишнего шума за месяц вытеснил всех, кто занимался каким-либо рэкетом на этой улице и на двух соседних, поставил новым боссом Клоуна (в гриме и под личиной Тромпа Меркюри), сам же, как обычно, руководил из тени. Он исправно отдавал главному боссу Бладхейвена Роланду Десмонду те же проценты, что и его предшественники, поэтому его скромные ходы никакого сопротивления не вызвали. В данном случае Преступник не собирался бороться за власть в городе, просто хотел комфортно пересидеть, дождавшись неизбежного момента, когда Готэм будет восстановлен и вернется в состав страны.
— Спасибо, босс, — как-то раз ни с того, ни с сего сказал ему Дик.
— За что?
— За все… а особенно за то, что не бросил. Мне всегда казалось, что ты это сделаешь, когда я перестану быть полезным.
— Как же я тебя брошу? – изобразил удивление Билл, не моргнув и глазом. – Ты, браток, слишком много знаешь.
— Я как бы это и имел в виду, просто неудачно выразился. Не бросишь, а… избавишься.
— А, это, — понимающе кивнул Преступник. — Что ж, не буду врать и утверждать, что такая мысль совсем не посещала мою голову. Но ты еще можешь пригодиться. Рано ставишь на себе крест, польза от тебя еще будет.
Через год после землетрясения, когда Готэм был восстановлен и присоединен к Штатам, миссис Джеленик с Веспер, как и Билл с Диком, вернулись домой. Первоначальный Джокер поначалу был горд преемником: в последние дни “Ничьей земли” Комедиант полностью уничтожил одну из группировок, состоявшую из бывших копов, а затем убил новую жену комиссара. “Здорово он, однако, к Гордону привязался”, — довольно ухмылялся Преступник. Однако Клоун вскоре доставил ему намного менее приятное известие.
— Помнишь ту докторшу, что пыталась нашего лечить? – спросил он.
— Ту, которую я слегка поучил уму-разуму? Помню, конечно.
— Так вот, она опять с ним.
— Что?!
— Как и все пациенты, во времена “Ничьей земли” она очутилась на свободе. Надела костюм арлекина и стала официальной подругой Джокера. Теперь ее зовут Харли Квинн.
— Кликуха такая же дурацкая, каким было имя, — сплюнул Билл. — Вот ведь прилипчивая <пип> блондинистая! Намеков она, похоже, не понимает! Опять к нему в душу лезет! Новый способ, видите ли, изобрела! Может, она еще и догадывается, кто ее подставил?
— Нет, босс, это исключается. Говорят, что за время пребывания в одиночке она окончательно помешалась и теперь верит, что все эти вещи он ей дал сам. Она, понимаешь, на самом деле была в него влюблена. В ее камере на всех стенах – сердечки, стихи, попытки его рисовать…
— Как романтично… Я ей покажу романтику. Вот привязалась! Ничего, на этот раз я шутить не буду.
— А может, пусть будет? – робко спросил Дик. – Вроде как она с ним, в смысле, во всем – убивает, грабить помогает и прочее. И он, похоже, счастлив…
— Вот и плохо, что он счастлив! Счастлив он должен быть только в те моменты, когда отправляет кого-нибудь на тот свет, я его делал для этого! Да и женщинам в наших делах не место!
— Но ты же собирался когда-нибудь передать дела Веспер…
— Это кровь, это другое. Вот что, Клоун, — поднял палец Билл. — А отправлю-ка я к ней тебя вместо него. Я же говорил, что ты мне еще понадобишься. Ты, пока хворал, вес сбросил, при слабом освещении вас с ним и спутать можно, если чуток голос изменишь. Сейчас и потренируешься. А его я пока в Метрополис пошлю – пускай поквитается с этим выскочкой Лютором за то, что вздумал Готэм восстанавливать. Захотелось ему, видите ли, себе второй собственный город! Зато теперь он знает, что Готэм, как честный жулик, деньги берет, но не продается.
— Босс, но если он с ней спит, она сразу поймет… — запротестовал Дик.
— Тебе и не надо будет с ней спать. Размечтался! Тебе надо будет ее оплеухами да пинками награждать, пол ею вытирать. Сыграй на ней каждую злую шутку, которую узнал за свою жизнь, будь самым худшим бойфрендом на свете – и, думаю, она скоро сбежит сама…

Вадим Григорьев.