EmperorJoker

Глава 25. Корпоративный переворот

Перед пятиэтажным домом с белоснежными стенами остановился синий мерседес. Из него вышли двое – женщина за сорок в очень дорогом белом костюме и мужчина лет двадцати пяти в скромном, но элегантном черном костюме, с небольшим чемоданчиком в руках, который можно было б назвать старомодным.
— Вы действительно уверены, миссис Уинтерс? – поинтересовался молодой человек. — Нет, я по-прежнему готов сделать все от меня зависящее. Но… Доктор Сен-Клер известен своим принципиальным… неприятием чужих методов.
— Доктору Сен-Клеру придется помолчать, — мрачно произнесла женщина. — Он держит моего сына у себя уже два года, высосал за это время из моего мужа целое состояние, и все, что мы слышим от него, — это то, что он делает все возможное, чтобы мой мальчик дожил до пяти лет. Никто не дает ему больше. А мне не нужно, чтобы Роберт просто дожил до пяти лет. Мне нужно, чтобы он прожил долгую счастливую жизнь. Я готова душу заложить за это.
— С этим не спешите, это всегда успеется, — бодро уверил ее спутник. — Пока что попробуем земными средствами. Что ж, если Вы уверены, тогда идемте.
Как только охрана пропустила их внутрь, к ним тут же поспешил среднего роста толстяк лет шестидесяти в белом халате. На его красном лице была крайняя степень беспокойства, сочетающаяся (когда он посматривал на гостя-мужчину) с откровенным презрением.
— Миссис Уинтерс… Этель… мы с Вами, кажется, говорили на эту тему не один раз… Ну зачем же… Зачем попадаться на удочку к проходимцам, которые ищут миг славы? Они просто будут давать надежду, которая, поверьте моему опыту, не сбудется. Я всегда был с Вами откровенен на эту тему. И предупреждал, что надо держаться подальше от подобных… авантюристов. Они только сделают хуже, поверьте мне.
— Не уверена, что может быть хуже, — отрезала Уинтерс. — В последний раз бедный Роберт узнал меня лишь через полчаса. Ему в любом случае становится только хуже. Доктор Сен-Клер, Вы сделали все, что могли. Теперь дайте возможность попробовать этому молодому человеку.
— Я доктор Мур, Рэксфорд Мур, — протянул коллеге руку визитер.
Рука осталась не пожатой.
— Я ведь не прошу, — грозно уверила Сен-Клера миссис Уинтерс. — Я очень настаиваю.
— Что ж, — поморщившись, толстяк повел гостей за собой.
— Помните, Мур или как Вас там, — с явной угрозой уверил он молодого человека перед дверями палаты. — Если после Вашего визита состояние моего пациента ухудшится, я сделаю все возможное, чтобы у Вас больше никогда не было ни одного пациента.
— Не сомневаюсь, что это Вы сделаете независимо от результатов моего визита. Точнее, попытаетесь, — спокойно ответил Рэксфорд Мур, заходя в палату.
Когда Сен-Клер попытался последовать за ним, женщина в белом костюме властно закрыла перед ним дверь.
— Он сказал, что работает один и беспокойства не терпит, — пояснила она краснолицему. – Не беспокойтесь, если Роберту станет хуже, я спрошу с него строже, чем Вы.
Полноватый доктор довольно кивнул, уверенный в провале коллеги.

Рэксфорд Мур приблизился к кроватке. Мальчик лет четырех с трудом дышал, закрыв глаза. Выражение лица свидетельствовало о том, что ему ежеминутно приходится бороться с болью.
Визитер открыл чемоданчик, из которого вылетел шарик-глаз.
— Брейни, анализы, — приказал хозяин. — Результаты – прямо мне в мозг, без слов. Вообще старайся не разговаривать – пока что.
Шарик зажужжал и начал летать над маленьким пациентом, периодически направляя на него разные лучи. Наконец, из него выехало щупальце, присоединившееся к голове доктора.
— Угу, так я и думал, — кивнул он. После этого достал из чемоданчика тетрадку, немного ее полистал, вытащил несколько мешочков с разными порошками и смешал их в пробирке, точно подбирая пинцетом дозу каждого препарата. Залил водой из бутылочки опять же из чемоданчика, взболтал, выждал минуту, набрал шприц и сделал безнадежному пациенту укол. Далее спрятал в чемоданчик тетрадку, порошки и помощника-глаз.
Через пять минут мальчик открыл глаза. Гримасы боли на его лице больше не наблюдалось.
— Привет, — поздоровался благодетель. — Я доктор Мур. А ты… помнишь, как тебя зовут?
— Я… помню. Я… Бобби. А где мама?
— Чудно, Бобби. Мама за дверью, и я хочу, чтобы мы с тобой сделали ей еще один приятный сюрприз. Попробуй, пожалуйста, встать на ноги. Если что, я поддержу, — приблизился Мур к мальчику.
Юный Роберт осторожно, но все же без труда встал и сделал несколько шагов.
— Великолепно. А теперь пройдись, пожалуйста, до стены и назад. Только не пытайся пока что бегать.
Мальчик послушно прошелся туда и назад.
— Ничего не болит?
— Ничего… И… я кушать хочу.
— Вот и чудно. Сейчас я впущу твою маму, именно это ей и скажешь, думаю, для нее эти слова будут райской музыкой. И все, что мы только что отрепетировали, покажешь.

— Все сделано, — объявил Рэксфорд Мур, открывая дверь. — Роберт здоров и проживет долгую счастливую жизнь. Он Вас ждет, миссис Уинтерс.
Когда Сен-Клер попытался последовать за женщиной, молодой коллега сделал еле заметное движение. Толстяк тут же присел, и его лицо стало еще более красным.
— Нет, не ты, — уверил его на ухо внезапно ставший очень недобрым голос молодого доктора. — Мы с тобой тихонько посмотрим отсюда, чтобы не портить миг материнского счастья.
Вместе они действительно наблюдали за тем, что можно было описать только как минуты счастья. Безнадежный пациент, как ни в чем ни бывало, весело болтал с мамой, показывал, как он может ходить, и просил принести мороженого.
Через десять минут женщина покинула палату.
— Доктор Мур, — она внимательно посмотрела в глаза молодого человека. — Скажите, что это не будет продолжаться всего лишь один день.
— Нет, не будет. Правда жизни в том, что Ваш сын действительно излечен. Но чтобы это были не просто мои слова, пусть многоуважаемый доктор Сен-Клер сделает все необходимые анализы. Спешить нам некуда, нам ведь надо получить точный результат, не так ли?
— Совершенно верно, — Уинтерс посмотрела на приходящего в себя толстяка. — Доктор Сен-Клер, немедленно сделайте все нужные анализы. Я хочу знать наверняка, что он здоров. И все же… он говорит… он ходит… есть хочет… такого не было уже…
— С того момента, как его болезнь начала прогрессировать, — кивнул Мур. — Оставляю Вас с доктором Сен-Клером. А я пока погуляю. Может, повезет помочь здесь кому-нибудь еще.

Проходя по коридору, очень довольный собой Человек с улыбкой, он же Рэксфорд Мур, обратил внимание на несшего пустое инвалидное кресло усталого человека лет тридцати, определенно медбрата.
— Подойди, пожалуйста, — позвал он.
— Звать как? – поинтересовался он у подошедшего.
— Крис.
— Вот что, Кристофер. Я собираюсь завтра стать владельцем этой клиники, а сегодня только присматриваюсь, что и как. Где здесь то отделение, где держат тех больных детей, которых считают неизлечимыми?
С этими словами он сунул купюру в белый халат.
— Хах… Ну вы и рассмешили, доктор?…
— Мур, доктор Мур. Смешить – это одна из моих многих специальностей. Так где они?
— Третий поворот налево… Но все же рассмешили. Чтобы Сен-Клер кому-то свой бизнес уступил? А-ха-ха!
— Твой смех меня радует. А теперь на секунду представь, что ты действительно говоришь с тем, кто завтра будет хозяйничать в этой клинике. Чего б ты пожелал?
— Ну… зарплату повысить.
— Как насчет удвоить?
— Хах! Ну вы действительно остряк!
— Почему же? Элементарная математика. Достаточно не содержать здесь больных пациентов, закупая при этом дорогущие лекарства, а просто вылечивать их за день – и будет еще какая экономия.
— Ха-ха-ха! Дорогой доктор, но если вылечивать всех за один день… то на кой черт нужна клиника?
— А-а, ты задаешь правильный вопрос, мой друг Кристофер. Клиника, поверь мне, на что-нибудь то сгодится. Кстати, ты знаешь, где висят ключи от подвального помещения? Мне надо его осмотреть, чтобы окончательно понять, подходит мне эта точка или нет.
— В конце коридора дверь, там напротив все ключи висят. Тихонько открываете и берете. Вам нужен тот, что с большой оранжевой биркой.
— Великолепно. Коль уж мы так славно сработались, насколько сложно будет для тебя прогуляться по отделу безнадежных и поспрашивать коллег? Мне нужен список из фамилий тех, кто там лежит. Чтобы называть правильные фамилии прессе, которая скоро прилетит сюда. Только фамилии, все остальное я определю сам.
На этот раз рука в перчатке сначала повертела купюрой перед носом собеседника, и лишь потом засунула ее ему в карман.
— А Вы, похоже, не шутите, — остолбенело произнес медбрат. — Что ж, могу сделать.
— Вот и чудно. Сейчас обменяемся телефонами. Я маякну, как закончу с подвалом…

— Что ж, Мун, — делился впечатлениями Человек с улыбкой. — Как мы и думали, точка вполне подходящая. Подвальное помещение идеально сыграет роль маленькой лаборатории. Черт, я из последних сил борюсь с соблазном перебазировать сюда сразу всех и по ночам кого-нибудь из наших чертиков на волю выпускать. Пусть козлом поскачут перед Белым Домом, пусть их папарацци снимут и постараются выдать за незаконных детей президента, а-ха-ха! Да, аппаратура что надо, персонал послушный, а будет еще послушнее, и клиентура богатая, а будет еще богаче. И человеческого материала для экспериментов будет более чем достаточно.
Собери нашу команду наших молодых светил перед моим следующим визитом. Я хочу им дать личное напутствие. Отбой.

— Итак, — поинтересовался Рэксфорд.
Крис вручил ему список.
— Великолепно, Кристофер. Какие и впрямь вкусные фамилии… Завтра, когда я буду тут хозяином, ты будешь моим вторым в команде и слушать лишь меня. А пока что – иди смотри новости. Скоро я там громко прозвучу.
И Рэксфорд Мур двинулся по направлению к отделению со считавшимися неизлечимыми больными.

— Сколько он Вам заплатил? – исступленно рычал Сен-Клер, тупо глядя на снимки.
— Доктор, мы не виноваты, — твердила молодая женщина в белом халате. — И ничего никто нам не платил. Но мальчик действительно абсолютно здоров, и любая независимая экспертиза это подтвердит. Есть ли смысл фальсифицировать что-то, если он уже может ходить?
— А-ха-ха, — послышался возле стены хохот. — Мда, пребывание в незнакомой среде всегда чревато незапланированными шутками. К счастью для вас всех, я осваиваю любую среду с молниеносной скоростью, поэтому сейчас все, кроме жирного придурка, пошли вон.
— Ну что? – поинтересовался доктор Мур, усаживаясь за стол напротив старшего коллеги. – Мальчик все же здоров? Или ты позвонишь в Нью-Йорк, чтобы его тихонько придушили, подделаешь все анализы и спишешь это на приступ, как ты уже это делал неоднократно?
Знаешь, я знаком с очень многими вариантами мафии по всему земному шару. С американской спортивной мафией совсем недавно приходилось иметь дело, правда, низкого уровня. Но ваша медицинская… банальна и отвратительна в своей примитивности.
— Я… я… не понимаю, о чем Вы говорите. Я сейчас вызову полицию…
— Она уже едет сюда, с репортерами. И все вместе они, в компании счастливых родителей, прогуляются по крылу твоих безнадежно больных и увидят, что там здоровы все. Абсолютно все. Вот это будет репортаж на столетия!
— Кто Вы? – тихо спросил Сен-Клер. — Я уже понял, что ошибся, оскорбляя Вас поначалу. Я…приношу извинения. Вы не то, чем кажетесь. Я многое повидал, поверьте мне…
— И связался с такой дешевкой, как “Один дома” Де Вито. Это ж надо, как иногда у людей случается с кликухой. Раз к нему нагрянули за долги его братухи, когда того не было в городе, а он всех их перестрелял из окна, даже не спрашивая фамилию, за то и кликуху огреб. Ему тогда и пятнадцати-то не было. Вот и случился его миг славы в пятнадцать. А дальше – ни ума, ни мускулов. Только и мог, что по заказу таких, как ты, зачищать хвосты.
Сколько же их было? Хотевших подать на клинику в суд и не подавших? Молодых докторов, решивших судиться за присвоенными тобой их достижениями?
Спешу обрадовать: я в точности знаю, сколько их было. Потому что, знаешь ли, “Один дома” хранил все записи их с тобой бесед. И отдал их мне все… перед смертью.
— Де Вито мертв? – тихо спросил вконец убитый Сен-Клер.
— Да конечно мертв. Стал бы я садиться с тобой играть, если б под ногами путались эти недоразумения.
Там только один нюанс. Они никак один элемент найти не могут. Может, ты им поможешь?
— Как…?
— Прогуляйся к серванту, который ты прячешь в стене за аптечкой, и налей нам по одной своего лучшего коньяка.
Открыв свой тайник, доктор обнаружил там отрезанную голову своего бывшего мафиозного покровителя.
— Вот именно эту штуку они и ищут, — уверил его Рэксфорд Мур. — Никак не могут без нее похороны устроить, ох уж эти предрассудки. А найдут или нет, зависит лишь от тебя.
— Кто Вы? Вам надо? – простонал Сен-Клер.
— Если ты до сих пор не догадался, кто я, то грош тебе цена как доктору. Что же касается того, что мне нужно… Мне нужна твоя клиника. Она мне подходит, по всем параметрам.
Это называется корпоративный переворот.
Сейчас ты подпишешь все документы. Поверь мне, это будет верное решение.
Взамен ты получишь чек от твоего уже покойного друга-гангстера.
Ведь на самом деле мы не враги.
Если бы мы были врагами, то, открыв свой маленький алкогольный тайник, ты нашел бы там голову своей жены или одной из дочерей.
Подписывай.
— Вот и молодец, — довольно констатировал факт доктор Мур. – А теперь меня ждут репортеры. И придумай пару фраз на тот случай, если они придут к тебе. Типа того, что ты меня поощряешь и все такое.

— Доктор Мур! Доктор Мур! Пожалуйста!
— Прошу прощения, леди и джентльмены, — уверил всех на пресс-конференции молодой доктор. — Я думаю, лучше дать слово моим пациентам… то есть представителям моих маленьких несравненных пациентов.
— Доктор Мур излечил моего сына за один день, — громко заявила миссис Уинтерс. — Все анализы подтвердили, что это никакая не фальшивка. Мой сын здоров и проживет долгую жизнь. И в связи с этим я хочу сделать небольшое заявление.
Я… обращалась ко многим врачам. Ко всем, кого можно было пригласить, и ни от кого не могла услышать ничего утешительного.
А он просто пришел… и все сделал. Теперь мой сын здоров. Я проверила в пяти разных клиниках по всей стране.
Не знаю, как он это сделал… но сделал.
— Мистер Мур, как Вы прокомментируете?
— Во-первых, пожалуйста, не следует представлять меня как эдакого кудесника, который может помочь абсолютно всем. В случае с миссис Уинтер было проще потому, что пациент был совсем юным, мальчику было чуть больше четырех лет. Чем моложе пациент, тем проще находить пути в дыхании, блокировать вредоносные и освобождать оздоровляющие.
— Ого… — ведущая внимательно изучила только что положенный перед ней листок. — Вы за полчаса подняли на ноги всех считавшихся безнадежными больных в клинике Сен-Клера?
— Да. У меня было немного времени, и я поработал сверхурочно. Выпил днем на две чашки кофе больше, чем обычно. Поэтому был запас энергии.
— По-моему, у Вас есть, что сказать, нашим зрителям.
— Что ж, почему бы и нет.
Я хочу помочь всем. Всем больным, которым нужно лечение.
Мне не нужны больные люди.
Пусть эти слова прозвучат несколько высокопарно, но… это так. Я хочу – сделаю все возможное – чтобы люди выздоравливали.
Мне нужны здоровые люди. Этой планете нужны здоровые люди.
Я ничего не гарантирую. Но пусть за меня говорят цифры. Число тех, кто обратился ко мне. Число из них полностью исцелившихся.
И это лишь начало. Если мои методы лечения действительно будут тем, что нужно обществу именно в данный момент, то клиники Мура будут возникать по всей стране. Там, где они больше всего нужны.
Вам сказали, что Ваш мальчик или девочка никогда не будет ходить? Что его или ее дни сочтены? Приходите ко мне – и мы это опровергнем.
Первый визит бесплатен. И я планирую всех, у кого нет средств на лечение, исцелять за один первый визит.

— Даже и не знаю, как Вас благодарить, — вздохнула миссис Уинтерс. — Мой сын действительно здоров. Мы сделали все анализы в трех клиниках – и результат один. Как будто он никогда не болел.
Я счастлива, да… но… такого не бывает. Я достаточно долго прожила, чтобы понять, что Вы что угодно, только не молодой врач, использующий прогрессивные средства.
— Это верно, — хохотнул Рэксфорд Мур. — Я старше Вас, мадам, причем намного, это Вы заприметили правильно. И, как Вы, скорее всего, догадываетесь, я излечил именно Вашего сына первым не просто так.
Во-первых, с Вас два чека. На любую сумму, которую сочтете… уважительной. Второй надо будет отдать на благотворительность, особо подчеркнув, что его даю я.
Во-вторых, я планирую через пару месяцев выбросить на рынок сразу несколько революционных препаратов, которые подарят многим матерям мира столько же радости, сколько Вы пережили сегодня с Робертом. Я мог бы взяться за этот проект с мелкими фармацевтическими фирмами, но почему бы не начать с головы?
— Я поняла… Знаете, я до последнего момента в Вас сомневалась. Но теперь вижу. Вы не мечтатель, которому все удалось один раз случайно. Вы знаете, что делаете. Что ж, на мою поддержку и поддержку моего мужа можете рассчитывать. В обмен на обещание быть личным врачом нашей семьи, если это действительно понадобится.
— Уважаю умных женщин, — Рэксфорд Мур позволил себе широкую улыбку. — О большем я бы и не осмелился просить.

Селина Кайл смотрела новости, когда в комнату номера вошла ее дочь, радикально сменившая свой стиль одежды. Инстинктивно взяв в руки чашку кофе, она приземлилась на диван рядом с матерью.
— Итак, с мужчиной я переспала, женщину соблазнила, сапоги со шпорами добыла, величайшего злодея всех времен в благодетеля человечества превратила, — с явным хвастовством заметила довольная Хелена. — Неплохо как для девушки, которой еще не исполнилось восемнадцать. Теперь осталось всего лишь ребенка завести да президентом Штатов стать – и можно будет считать, что жизнь уже удалась.
— А шпоры-то зачем? — поинтересовалась со скепсисом смотрящая на нее мать.
— Когда я была ребенком, то он говорил, что их можно использовать как оружие, — улыбнулась девушка, хитро подмигнув. — Но теперь понимаю, что они… несколько для другого.
— Ничего ты не поменяла, это он на тебя влияет, причем ужасно, — вздохнула Селина. — И Матильда не очень хорошо влияла, но он… Многие в твоем возрасте экспериментируют и сходят с ума, однако это уже другой уровень. Он из тебя лепит игрушку, с которой ему нравится забавляться. Наиграется – выкинет. А если он тебе скажет с собакой переспать?
— Зависит от породы, — хохотнула Хелена. — Шучу. Не скажет – он меня любит.
— Уж ты из всех людей должна понимать, что он любит и всегда любил только себя. А с тобой он просто спит, причем не только с тобой. И не думай, что он изменился, из-за этой игры в доброго доктора. Во-первых, он всегда любил морочить людям головы, находясь прямо у них под носом. А во-вторых, все это наверняка часть очередного больного плана. Тоже мне – герой, спасающий мир от Бэтмена, который смеется. А кто его освободил, начнем с этого?
— В тот момент он был не в себе, уж я-то знаю. И ничего он меня не выбросит. Каори не выбросил, Матильду да и других детей тоже.
— Потому что они все служат ему, как рабы, исполняющие любые приказы и не могущие возражать. Только так он может сосуществовать с людьми. И это же он хочет проделать с тобой.
— Но с тобой же не проделал.
— У меня хватило ума слинять раньше, чем он что-либо серьезное над моей психикой предпринял. А намерения у него были. Про твоего отца я могу много чего рассказать, однако он никогда не хотел, чтобы у меня не было своего мнения.
— И ты, оценив это по достоинству, много лет провела вместе со мной подальше от него, — саркастично заметила Хелена. — Не переживай, мама. Я разберусь сама.
— Всем вам так кажется… Юным и наивным.

Человек с улыбкой топал своими белыми босыми ногами по безлюдному инопланетному пейзажу с одной фиолетовой луной. За собой он вел еще более остолбеневшего здоровяка.
Вскоре за их спинами нарисовалась маленькая фигура гуманоида в робе, напоминающей земную монашескую.
— Вот иду я и себя спрашиваю… даже несмотря на то, что кислород имеется… в насколько удаленный уголок галактики меня занесло? Насколько я понимаю, достаточно далекий, чтобы о нем не слышала полиция Зеленых Фонарей. Да и чтобы Апоколипс с Генезисом не слышали, я правильно понимаю?
— Правильно, — ответило существо в робе.
— Что мешает вам, вселенским колдунам, “детям Мордру”, сейчас порешить меня, как несчастную овцу?
— То, что Вы платите золотом, высочайшей пробы. Заплатив одну четверть вперед. Для воскрешения Мордру потребуется много средств, а золото все еще в ходу на одной трети планет этой галактики.
К тому же Ваш заказ… с таким мы еще не сталкивались.
— Ну да. В Вашем секторе лишь на Земле сохранилось то, что можно назвать фантазией. Могу я увидеть продукт?
— Он готов.
Существо в робе вручило Человеку с улыбкой красный плащ.
— Ткань изначально несет в себе магию, то есть руны на нее можно будет впоследствии, если нужно, добавлять. Пока что мы нанесли знаки всех действительно значимых миров. Ранн, Терминус, Куард, Кзарния, Оа, Тамаран, Танагар, Марс и – по Вашему особому заказу – Апоколипс.
— Ключ к действию?
— Кровь, естественно. Ее надо приложить к знаку Земли вот тут, — зеленая конечность указала на шарик на плаще. — После этого продукт будет служить давшему кровь, пока не поменяет хозяина.
— Он будет чувствовать, что поменял хозяина?
— О да. Это закладывается в любую действительно значимую магическую вещь.
— Что ж, сейчас и испытаем. Джереми, дай руку.
Когда спутник протянул руку, Человек с улыбкой резанул по ней ножом, схватил и приложил к знаку на плаще.
— За что, босс? – стонал Джереми.
— Заткнись, я знаю, что делаю. Теперь должно начать работать?
Существо в робе кивнуло.
— Надевай плащ, — приказал подручному Человек с улыбкой, стоя у него за спиной.
— Теперь прикоснись к похожему на ястреба знаку.
— Сделано, босс.
— Теперь закрой глаза и представь себе, что умеешь летать, — с этими словами Человек с улыбкой подошел к помощнику, поднял его над головой и со всей силы швырнул вверх. Тот вместо того, чтобы сразу упасть вниз, начал медленно дрейфовать по воздуху.
— Я лечу! Я лечу!
— Возвращайся на грешную землю, — приказал белокожий хозяин. – Что ж, Танагар работает. Для начала неплохо.
— Теперь, Джереми, отыщи на плаще знак красной планеты. Я понимаю, найти на красном плаще красный знак – задача не из простых, но я тебя не тороплю.
— Кажется, нашел, босс!
— Вот сейчас и проверим, нашел или нет, — Человек с улыбкой достал из кармана револьвер и разрядил его в подручного.
Пули пролетели мимо, как будто никого поблизости не было.
— Марсианская прозрачность работает, — довольно констатировал факт заказчик. — Что насчет телепатии и морфинга?
— Нет, этого не будет, — развело руками существо в робе. — Марс – сложная планета с долгой историей. К ней в любом случае было… не так просто подключиться. Сделали, что могли.
— И это то, что я каждый раз слышу на родимой Земле. Что ж… Джереми, найди на плаще оранжевый знак.
— Сделано босс!
— Видишь вон то… дерево или что оно там, не важно. Представь себе, что можешь из рук стрелять огнем, и пальни по нему.
Подручный послушно махнул руками – и порожденное ими оранжевое пламя вмиг превратило мишень в пепел.
— Работает, босс!
— Вижу, что работает. Но ведь не обязательно именно прикасаться к знаку, чтобы началось действие?
— Нет, — подтвердил инопланетный колдун. — Достаточно просто представить знак или дать четкий приказ плащу. Всего лишь сила воли.
— Понятно. Сейчас, сейчас… попробуем придумать что-то максимально простое. Джереми, сядь, закрой глаза и представь себе, что отбиваешься от мух. Большой-большой мухобойкой.
В небесах возникла огромная зеленая рука, начавшая махать в разные стороны.
— Достаточно, Джереми. Что ж, фокусы Оа на месте, теперь осталось заставить их работать, как надо.
А теперь главное. Сила Апоколипса.
— Мы предупреждали, что тут мы сделать ничего не сможем, — развело руками существо в робе. — Омега-сила – это сила Дарксайда. Это его порождение, его мощь.
— А если б внезапно эта мощь взыграла на этой далекой планете, он бы это засек или нет?
— Нет, Взынденруг – настолько древняя планета, что о ней не знает и Апоколипс. Поэтому племя Мордру не боится исполнять здесь наши ритуалы. В ожидании истинного спасителя.
— М-хм. Но если бы вдруг… вдруг… нашелся источник омега-энергии. Знак на плаще смог бы послужить каналом… энергии?
— Да, это теоретически возможно…
— На сегодня достаточно теорий. Принеси все три плаща и приведи всех тех, кто над ними работал.
— Прошу прощения… но зачем?
— Затем, что мне нравится их работа. Я хочу лично похвалить каждого из них и каждому дать его личную гору золота.
— А, если так…
Через десять минут на площадь вышли полдюжины существ в одинаковых серых робах.
— Здесь все “дети Мордру”? – тихо поинтересовался землянин.
— Все.
— Отлично. Что ж, приступим.
Леди и джентльмены. Колдуны и колдуньи. Волшебники и волшебницы. Дети Мордру.
В те далекие дни, когда я впервые увидел “Волшебника из Оз”, я понял, что магия есть. И все дело не в том переходе из черно-белого в цвет. Не в безнадежно устаревшей актерской игре – а в данном шедевре ее и вовсе не было.
Магия живет исключительно в нашей голове. И только так она может реализоваться.
Поэтому сегодня я хочу поблагодарить не ваши руки, которые знатно поработали над плащом. Я благодарю ваши драгоценные головы. Работайте так же – и, я уверен, ваш кумир Мордру скоро будет с нами.
Все присутствующие зааплодировали.
— Подойди, Джереми, — приказал Человек с улыбкой.
— Этот замечательный плащ носит знаки всех действительно важных планет. Танагар, Тамаран, Марс…
А также Земля и Апоколипс. Я очень долго думал, как примирить этих двоих. Никак. Кому-то надо быть сверху. И в моей интерпретации это будет не мой кум. Все готово, и сейчас теорию проверим на дровах, то есть на всех вас.
С этими словами он коснулся перстнем на своей руке знака Апоколипса на плаще.
Глаза Джереми выстрелили смертоносными омега-лучами, мгновенно превратившими в пепел всех, на кого он смотрел.
Человек с улыбкой повертел головой вправо и влево, испепеляя всю возможную оппозицию.
— Вот теперь нормально, — констатировал он факт. — Джереми, прекрати и закрой глаза.
Он выждал почти минуту.
— Джереми, открой глаза.
— Босс… что это было?
— Так, ты меня видишь, зрение на месте, отлично. Сколько пальцев?
— Два! Босс, я…
— Да-да, совершенно верно, Джереми, — зайдя за спину подручного, Человек с улыбкой одним движением свернул ему шею.
— Почти идеальное преступление, — констатировал он факт. — Много трупов на отдаленной планете и нулевой мотив. И ни одного свидетеля, жалость-то какая. Вот так работают на Земле.

Вадим Григорьев.