EmperorJoker

Глава 3. Переживем, (спойлер) и все как надо будет и у нас

Так весело,
Отчаянно
Шел к виселице он.
В последний час
В последний пляс
Пустился Крошка Джон.

Измененный перевод баллады Роберта Бернса “Макферсон перед казнью”

Она бесшумно проникла в Бункер. Подобрать черный кожаный комбинезон подходящего размера не составило труда – там этого добра хватало. Пару минут она колебалась с выбором сапожек – стиль или практичность. Победил стиль, то есть высокие каблуки.
Выбрав меч поострее, Каори немного подумала и добавила к своему новому облику пару начищенных до блеска браслетов, идеально годившихся на роль “зеркала заднего вида”. От какой-либо маски она отказалась – пусть уж мир увидит ее, в первый и последний раз, в наилучшем виде, после обработки специалистов Человека с улыбкой, а не просто уставится на очередную маску.

Проникнув в окно, она несколько минут наблюдала за беснующейся внизу толпой. Помещение напомнило ей о телевизионных показах мод: ярко освещенный “подиум”, на котором находились пятеро смертников и несколько стражей в фирменных масках “психов”, и полоумные “зрители” внизу.
Каори дождалась, когда один из стражей – “ведущий” – начал говорить, очевидно, обращаясь к камерам. В ту же секунду она швырнула вниз три шарика с газом Человека с улыбкой – два в толпу и один прямо под ноги “ведущего”.
“Ведущий” закашлялся, потом захохотал и затем начал нести полный бред. Каори приземлилась рядом с ним и, притянув к себе, поцеловала. Проквакав что-то одобрительное, “ведущий” продолжил хохотать.
Каори начала свое шествие по ярко освещенной дорожке. Она вышагивала медленно, с достоинством, пытаясь подражать виденным ею в старых фильмах королевам. Появившуюся на ее пути конечность она молниеносно срезала мечом, то же самое касалось конечностей за ее спиной, которые она видела в отражениях в браслетах. И что-то, очевидно, было в ее шествии, поскольку стражи, замешкавшись, отступили прочь от квинтета смертников и почтительно поклонились.
В конце дорожки Каори по примеру Человека с улыбкой облизнула свое окровавленное оружие и тут же пожалела об этом: из языка пошла кровь, и его пришлось засунуть поглубже в рот, чтобы никто этого не заметил.
Каори минуту покружила вокруг смертников, приставляя меч то к одному, то к другому, а на самом деле изучая обстановку. Затем очень быстро разрезала веревки, завела всех пятерых на платформу и, приставив меч к горлу одного из стражей, отправила квинтет на верхний этаж, где, как показала ее ранняя разведка, никого нет.
После этого свет погас – очевидно, трансляция закончилась. Опомнившись, стражи потянулись к ней, хоть и без спешки, с явным страхом. Тут же, как по команде, озверевшая толпа рванулась к ней.
Каори отбивалась от нападающих из последних сил – она поняла, что ее клонит в сон и что это никак не связано с обычной усталостью.
Она заползла на ускользающую вверх вторую платформу и упала в изнеможении. Но заснуть ей не дали – тут же рядом с ней возник человек в очках и двое сопровождавших его здоровяков, которые забрали меч и быстро обыскали Каори, проверив, нет ли при ней другого оружия.
Каори понимала, что свою роль она сыграла до конца: снотворное в антидоте было одной из фирменных причуд Человека с улыбкой, в то время как трансляция прошла совсем не по сценарию и человек в очках – Координатор – наконец показал себя. Она лишь надеялась, что неизбежный взрыв всего здания как можно скорее прервет ее личную агонию.
— Привет, милая, — наклонился над ней Координатор. — Вот и финал. Выступление было славным, уж я-то знаю в этом толк. Походка, осанка, движения – все идеально. Я, конечно, совсем не так планировал нашу большую трансляцию, но лучшего, пожалуй, не срежиссировал бы даже я. Увы, это все – шоу закончилось. Теперь тебе придется ответить на пару вопросов о своем крылатом покровителе.
— Я знаю все, — усмехнулся Координатор. — То, что ты явилась с мечом, могло вызвать некоторые сомнения – это очень не их стиль – но использование тобой несмертельного варианта “яда смеха” выдало тебя с головой. Только Мыши могут заботиться о толпе безмозглых подонков в такой степени – я б лично на твоем месте их напалмом покормил. Итак, кто же у нас главный “страж ночи”? Он Брюс Уэйн, ведь так?
Поглазев на Каори несколько секунд, Координатор продолжил.
— О, я понимаю тебя. Я вижу, тебе бы очень хотелось, чтобы твой крылатый мститель был сейчас тут. Чтобы он дрался за тебя.
Со стороны стены раздался странный булькающий звук, но Координатор не обратил на него внимания.
— Ты ведь даже не знаешь, что вырубило тебя, так ведь? Мы многое распыляли в этом зале… ничего, химический анализ даст ответ.
— Славная штука этот антидот. Всего один побочный эффект – после первого раза уже через полчаса вырубает на сутки, — внес ясность Человек с улыбкой, отделившись, наконец, от стены, перешагнув через трупы помощников Координатора. Он очень медленно прошел через всю комнату. Зеленые глаза смотрели на Каори со смесью насмешки и восторга. Ее шоу определенно удалось.
— Язык-то хоть на месте, горе-Маклауд? А то в первый раз по-всякому бывает. Хотя тебе-то он незачем.
Каори из последних сил виновато улыбнулась.
Следует отдать должное Координатору – ему потребовалась лишь секунда, чтобы учесть коренные изменения в ситуации.
— О… Вы! Мы так долго ждали, когда Вы к нам присоединитесь, — он инстинктивно замолк, наблюдая за тем, как одна из рук без спешки освобождает вторую от перчатки, обнажая белоснежную изящную кисть с длиннющими когтями. — Мы всегда знали, что Вы изъявите желание сотрудничать с нами. В конце концов, какое лицо Готэма, старое или новое, возможно без Вас? – протянул Координатор вперед руку с самоуверенной улыбкой старшего менеджера.
Белая когтистая лапа со всей силы ударила его наотмашь по лицу. Завыв от боли, Координатор упал на колени. Человек с улыбкой захохотал своим страшным смехом.
Рука Координатора попыталась извлечь сначала пистолет, потом нож, но каждый раз трость одним движением пресекала эти попытки. Хохот лишь усиливался, а белая кисть продолжала молниеносно бить в одно и то же место.
— Мы будем партнерами… Мы перечислим Вам две трети от всего… Мы… мы не знали, что она Ваша, простите… Мы… вместе мы его победим… Мы поможем Вам победить его, если Вы позволите… Мы… я скажу Вам все… Все имена, все счета… Я Ваш слуга, если позволите… – Координатор продолжал бубнить даже тогда, когда нельзя было разобрать ни слова, доносящегося из его окровавленного рта. Мозг человека XXI века не хотел смириться с тем фактом, что его молча, по-звериному, загоняют в подчинение.
Но хохот продолжался, а белая лапа неутомимо била в одну и ту же точку.
Лишь когда речь Координатора превратилась в стон, Человек с улыбкой щелкнул пальцами. Тут же две пары мускулистых рук уволокли Координатора. Еще одна пара рук осторожно подхватила Каори.
Человек с улыбкой посмотрел вниз, на обезумевшую толпу. Он отставил в сторону трость и разделся по пояс, обнажив белоснежный, отмеченный сотней шрамов торс. В его руках блеснули две остро заточенные бритвы; на лице сверкнул оскал хищника, зеленые глаза начали искать смерть.
Каори протянула руку, но было слишком поздно. Он прыгнул прямо в толпу. Казалось, это дирижер руководит каким-то причудливым концертом – белые руки не останавливались, метались, ничем не сдерживаемые, исполняя причудливый танец. Но туча кружащих вокруг главного исполнителя становилась с каждой секундой все гуще и чернее, грозя вот-вот накрыть его с головой…

Каори пришла в себя в громадной комнате – в сравнении с ее каморкой она казалась убежищем Кинг Конга. Она лежала на кровати, причем на самой удобной из кроватей, где ей приходилось лежать. Ее одежда была аккуратно сложена на стуле поблизости. Меч лежал под стулом.
В центре комнаты стоял телевизор с огромным экраном.
Уже через несколько минут в комнату зашла пожилая женщина в халате, внимательно изучила зрачки Каори и, обнаружив в них вопрос, со словами “Тебе понравится” включила телевизор, после чего ушла.
С экрана очень громко и неутомимо вещал живой и невредимый Человек с улыбкой, больше не считавший нужным скрывать ни один из его фирменных знаков.
Лишь через полчаса одурманенное сознание Каори начало понимать идущие от телевизора слова. Ее покровитель – после последних событий остальные определения отпали – от всей души забавлялся с телеэфиром. Он то комментировал новости с других передач, то преподносил свои. Выхватывал камерами, которые, очевидно, сотнями наставил в Готэме, фрагмент уличных разборок, а затем пускал самодельную рекламу каких-нибудь конфет или зубной пасты. То оставлял себе одну четверть экрана, то уменьшал до четверти пространство передачи, которую комментировал. И, похоже, его личное шоу транслировалось на каждом готэмском канале.
Одним из моментов, когда он поскромничал, урезав свое пространство до четверти, была дискуссия, в которой принимали участие кандидат в сенаторы Эдвард Макферлан и известный политический обозреватель Джозеф Ричардсон.
— Готэм вновь показал свое истинное лицо, — страстно вещал Макферлан. — То, что должно было стать мирным, объединяющим граждан шествием, превратилось в кровавую вакханалию.
— Да бросьте, Макферлан. Эти шествия были демонстрацией силы, и состояли они в том, что объевшиеся самых свежих наркотиков молодые люди шли по улицам, готовые убить любого, кто на них косо посмотрит.
— “Истинные” были последней надеждой этого проклятого города! Они могли сделать то, что было не под силу полиции – избавить этот город от психопатов и преступников раз и навсегда!
— И стать Вашей – и Ваших покровителей в Вашингтоне – маленькой армией. Поначалу маленькой. Сказать, что вы – все вместе – велосипед изобретали, было б комплиментом. Нет, расчеты ваши казались правильными. Только с выбором города вы просчитались.
Вам казалось – что может быть лучше? Город с худшей криминогенной обстановкой, прославившийся своими маньяками, на которых можно свалить все, что угодно. Вот вы и попытались стартовать именно оттуда свой маленький фашизм. Но не учли, что в осиное гнездо влезаете. В поселке с двумя несудимыми хулиганами у вас с такой авантюрой было б больше шансов.
Они годами варились в своем соку, играли в свои игры. А вы пришли и дали понять, что их игры могут закончиться. Вот они и обратили на вас внимание, а это опасная штука. Вы хотели на Готэм страх навести – они вам показали, что такое страх.
— Проигран бой, но не война! Эта неудача лишь сплотит “истинных”!
— А тут Вы очень сильно ошибаетесь. Вам надо внимательнее наблюдать за последними событиями. Уже нет такого движения в Готэме – все, у кого осталась хоть капля сознания, после резни в зале, где должна была пройти казнь пятерых, повыбрасывали свои повязки, остальных, уже ничего не соображающих, подбирает полиция. И после того, как все семеро Ваших больших покровителей в Готэме были найдены мертвыми в один и тот же час с одним и тем же очень специфическим почерком убийства, я сомневаюсь, что у Вас и Ваших друзей до утра останется хоть один спонсор.
Вы еще не поняли, что вашу стену страха, которую вы так тщательно строили, пробили одним ударом. Теперь на вас шлют данные все, кто может: откуда-то вдруг появившиеся ранее пропавшие пленки из камер наблюдения, уголовные дела ваших полевых командиров, анализы крови ваших бойцов, даже компроматы на уже покойных покровителей. Теперь к травле “истинных” уже готов подключиться любой. Чего уж далеко ходить – я б и сам побоялся Вам сказать 80% того, что сказал сегодня, еще день назад. Хоть я и ненавижу тот факт, что обязан этим освобождением, очевидно, группке кровожадных нелюдей, каждый из которых давно должен был сидеть на электрическом стуле. Но в одном они точно знают толк – во власти. Власти страха.
— И-и на этом месте был зверски расквашен стулом еще один телевизор в “Аркэме”, — подытожил вернувшийся в полный формат Человек с улыбкой. — Извини, Джонни-Бой, шанс у тебя был.
После этого он пустил в эфир краткое телевизионное интервью седого человека с очках, комиссара полиции.
— Все, что я могу сказать, — Готэм охвачен полномасштабной криминальной войной, какой уже не было лет пять, — говорил седой человек. — Можете ничего мне не говорить про шествия людей в повязках. Здесь я их не вижу. Я вижу хорошо знакомых мне профессиональных преступников, которым вздумалось устроить передел. А с ними я знаю, что делать.
— Я вижу, всем вам интересно, что сейчас происходит в нашем славном городе, — подхватил Человек с улыбкой. — Каким образом шествие страшных зубастых “истинных” превратилось в старомодную войну банд? Я пролью свет на этот вопрос.
Представим себе, что двух маленьких мальчиков завели в чулан, дали по молоточку и поручили прибить всех ползающих по полу пауков. Кто быстрее справится со своим участком, получит конфетку. Они двигаются к центру чулана из противоположных концов с одинаковой скоростью, забивая паучков. У них одинаковые молоточки, равные шансы, и поэтому никакие лишние мысли не тревожат их юные головы.
Теперь представим, что один из мальчиков замечает лежащий на полу второй молоточек, который на самом деле оставили не просто так, а ради психологического эксперимента. Казалось бы, нормальный ребенок должен взять его, использовать для того, чтобы скорее справиться со своей задачей, и получить честно заработанное лакомство.
Но что будет, если нам попался очень глупый и злой мальчик? Он тихонько спрячет второй молоточек так, чтобы это не заметил второй мальчик, и, когда они оба окажутся в центре чулана, съездит сопернику по голове сразу двумя молоточками. Он будет рассчитывать, что второй в страхе убежит, и ему, таким образом, достанется угощение, — поскольку это еще и жадный мальчик. Он бы никогда так не сделал, если б у него был лишь один молоточек, — поскольку это еще и трусливый мальчик.
Что же будет, если оба мальчика одинаково злы и глупы и если каждый из них втайне от другого держит за спиной второй молоточек? Они кинутся друг на друга и увязнут в драке, поскольку ни у кого из них не будет преимущества, а отступать будет поздно.
Что мы имеем в данный момент в Готэме – это два чулана, Робинсон-стрит и Фингер-стрит, и четверых глупых и злых мальчишек, сцепившихся попарно, — банды китайцев и итальянцев, ирландцев и русских. Каждой группировке был обещан один грузовик оружия, и поэтому, когда каждая получила вместо одного грузовика два, она подумала, что вследствие ошибки другим досталось меньше и что преимущество на ее стороне. Поэтому, покончив с отрядами “истинных”, наши криминальные авторитеты, как порядочные идиоты, начали палить друг в друга.
А теперь еще больше усложним ситуацию. Пока наши двое мальчуганов сцепились в драке, из другой комнаты заходит мальчик постарше, который выбивал там пауков дубинкой. Он видит двух сцепившихся дурачков и, не особо разбираясь в происходящем, решает быстро долбануть их обоих, чтобы получить конфетку самому. Естественно, в ответ он получает сразу четырьмя молоточками, и то, что начиналось как выбивание паучков, превращается в замечательнейшую вещь – хаос.
В нашем случае в роли мальчика с дубинкой на Робинсон-стрит выступает мой большой друг мистер Дент, а на Фингер-стрит – мой не менее давний приятель мистер Кобблпот. Результат – разборка, продолжающаяся вторые сутки с пока что туманным исходом.
Прошу заметить, насколько ничтожна моя роль в событиях. Я всего лишь расставил ребят по комнатам и раздал молоточки. Я не заставлял их дубасить друг друга. Моя вина только в том, что я слишком хорошо знаю этих мальчишек.
И еще одна забавная деталь. Узнав, насколько перечисленные выше стада близки к взаимному истреблению, их менее длиннорогие, но столь же твердолобые соплеменники подключились к игре, хоть и с другого конца. Якудза, “Хилл”, Эскабедо, Фальшиволицые и остальные – все попытались отхватить себе кусок от территории кого-то из занятых в перестрелке, и далеко не все из этих попыток прошли гладко. В результате работы у копов и сознательных граждан, чьи уши длиннее, чем у остальных, даже без недобитых “истинных” сейчас столько, что выяснять (весьма трудная, хоть и не невыполнимая задача), откуда я веду передачу, у них ни малейшей возможности нет.
А я ведь говорил дуралеям, насколько они смешны со своими территориями. Нет ничего, что можно забрать проще. Вот поэтому, готэмцы, моя территория – в ваших головах. Она – ваш смех, ваш страх, ваше безраздельное внимание. И ее уступать я не намерен.
Дальше он замолчал и вновь сократился до четверти, дав высказаться человеку, который показался Каори знакомым, в отрывке какой-то передачи.
— То, что я сейчас говорю да и просто присутствую перед вами, — это чудо. Я никогда не верил в чудеса. У меня на то были две веские причины – я работал журналистом и я работал в Готэме. А вчера произошло то, что навсегда изменило мое мнение об этом городе.
Я всегда критиковал самые экстремальные проявления Готэма, особенно ношение масок явно прикрываемыми полицией мстителями.
Но последние 12 часов я провел в компании ребенка – пятилетней девочки. Я ничем не мог ей помочь. Мы оба были связаны, наши рты были заклеены. Я мог только смотреть, как она безмолвно плачет.
Когда перед нами появилась худенькая фигурка в черном с мечом в руках, я понял, что это конец. Бессмысленная, понятная лишь самому маньяку смерть вполне в духе Готэма.
А через минуту мы оказались наверху, в безопасности. Та же, кого мы считали палачом, осталась внизу драться с какой-то неисчислимой ордой.
Тогда я понял – такое тоже возможно только в Готэме.
И ей я тоже ничем не мог помочь. Но я смог помочь таким же, как я, обреченным на смерть. Веревки были перерезаны, и, помогая друг другу, мы добрались до ближайшего пункта “скорой помощи”.
— Как вы относитесь к тому факту, что в зале, откуда вам удалось спастись, в ту же ночь произошла кровавая резня, в которой не обнаружено живых вообще?
— Я видел этот зал, и все пятеро из нас его видели, и говорить ныне, что это были не “истинные”, так же бессмысленно, как утверждать, что солнце зеленого цвета. Те же повязки и те же слова – такое чувство, что они даже не считали нужным маскироваться. Это и понятно – нас же считали смертниками.
Я могу сказать лишь одно – этот зал встретил свою судьбу. Можно сказать, он ее звал. И она пришла с косой – ведь это Готэм.
Я могу лишь надеяться на то, что спасшая нас девушка все еще жива. Мы все пятеро – мы до сих пор поддерживаем контакт – надеемся на это.
— Это точно – совместное пребывание в заложниках сплачивает, — прокомментировал Человек с улыбкой. — Благодаря мне Готэм таким образом обогатился 14 браками, у 8 дети, 5 еще не распались.
— Ист Энд… — продолжил он с мечтательным выражением лица. — Найдется ли тот из готэмцев, у кого с ним не связано ничего из радостных первых воспоминаний? Первый украденный доллар… Первый выбитый зуб… Первая дешевая проститутка. Но сейчас не об этом. Сегодня мы сосредоточимся на двух актуальных проблемах: власти японской анимации над умами американских граждан и нынешней схватке очень-очень бывшего прокурора Харви Дента с армиями временно – чрезвычайно временно – объединившихся банд китайцев и итальянцев.
— Мистер Дент, что Вы можете сказать по поводу творчества Миядзами? Предпочитаете ли вы “Унесенных призраками” “Принцессе Мононоке”?.. Нет, Харви, аниме придумали не китайцы. И итальянцы ни при чем. А вот это было грубо. Ну и во второго тогда тоже стрельни. Молодца. Я через спутник вещаю, дебил. Можешь хоть себе в голову пальнуть – я не заткнусь. А ну быстро взял в зубы микрофон и высказался, пока я не взорвал весь квартал.
— Проклятый клоун опять подставил всех, — прохрипел в камеру человек с наполовину изуродованным лицом.
— И вот еще один избиратель выразил недоверие к нынешней президентской политике. Но политика – дело скучное, поэтому мы вновь напомним о наших спонсорах.
Внезапно чья-то рука положила ему на стол записку. Просмотрев ее, он чуть не подпрыгнул от радости.
— Спонсорам придется подождать. Леди и джентльмены, а вот и очень особенная приглашенная звезда, — дальше он выдал на весь экран изображение с одной из камер. На нем темная фигура в маске и плаще сражалась с многочисленными противниками.
— Эй, человек! Человек! Да, да, ты, с ушами! Узнал? Конечно, узнал. Ну как тебе веселье?
В сторону камеры полетел какой-то предмет, и изображение исчезло. Тут же появилась картинка с другого ракурса.
— А вот черта с два. У меня там больше камер, чем у тебя игрушек.
На столе у меня сейчас лежит твой профайл, составленный мозговым центром “истинных”. И я бы и рад сказать, что они пальцем в небо попали, да не могу. Просто они уверенны не были. Я могу почитать его прямо сейчас, при всех, но боюсь, публика умрет от смеха.
Здорово они придумали тебя с резиновыми пулями долбануть. Так уж и быть – открою тайну, которой со мной поделился мой новый разговорчивый друг. Обе твои “жертвы” они за полчаса до шествия в своем тире связали и пуляли им резинками в головы, пока не прикончили, — причем твоими же резинками, которые собрали от предыдущего раза. А потом трупы на поле нового боя с тобой приволокли, и все купились. Мой новый друг знал, что после этого ты не посмеешь использовать свою большую игрушку и вообще будешь не в настроении. Будем считать, что это тебе за список.
И советую почаще высовывать нос из пещеры, на дневной свет, и тщательнее проверять, кто сидит за твоим… большим столом. А то когда-нибудь за него усядусь я, а ты и не заметишь.
К тому времени, когда Человек с улыбкой закончил свою пламенную речь, Тени уже и след простыл.

В комнату вошли женщина в халате и “мистер Николс”.
Женщина в халате внимательно посмотрела в жизнерадостные зрачки Каори, кивнула “Николсу” и ушла.
— Сейчас пошла трехчасовая запись, — пояснил Каори “Николс”, полюбовавшись на себя на экране. — При параде будь. Через 10 минут корпоративное собрание. Игрушку, — он указал на меч, — брать не надо, там не кусаются.
Он вышел, и в комнату зашли две женщины, занимавшиеся Каори перед вечеринкой.
Когда Каори, естественно, минут не через 10, а 12, зашла, в своем теперь уже “рабочем” костюме, полностью приведенная в порядок, в зал, ее встретили аплодисментами. “Николс” хлопнул по креслу, находящемуся рядом с ним. Каори уселась, закинув ноги в сапожках прямо на стол, — что-то подсказывало ей, что это будет наилучший вариант.
Пальцы щелкнули, и тут же затрещал первый из докладывающих.
Он говорил о недвижимости. “Николс” послушал минуты две, зевнул, большим пальцем вверх уважил достижения докладывающего и этим же мгновенно прервал его.
Второй говорил про акции. На этот раз терпения сидевшего во главе стола хватило лишь на одну минуту.
Третий докладывал о шоу-бизнесе. Его слова “Николс” выслушал до конца. Каори старалась не фиксировать в уме всю эту скучную деятельность, но и от нее не ускользнуло, что речь шла почти обо всем – от сидящих по уши в долгах готэмских клубов до крупных голливудских проектов. Прямо во время доклада “Николс” сделал несколько звонков.
В четвертом докладывающем Каори с удивлением узнала своего знакомого Грамотного. Неуклюже пройдя к середине зала, он продемонстрировал какую-то диаграмму.
— Как Вы можете видеть, результаты невиданные, — говорил он, поглядывая одновременно на Каори и “Николса”. — “Истинные” сами по себе развернули обширную деятельность. Нам осталось лишь подхватить ролик и разместить его под нужным соусом на самых популярных ресурсах. Вышел настоящий золотой хит. Даже если бегло взглянуть на результаты…
— Давай сразу по цифрам, не отвлекаясь, — распорядился “Николс” и добавил, глянув на Каори. — Да, и можешь прямо ей и докладывать.
— Согласно последним онлайн-опросам на популярнейших форумах и в социальных сетях, состоявшимся после трансляции Вашего прохода с мечом, Вы на 4-м месте среди самых сексуальных персон в Готэме и на 7-м среди самых желанных… Очевидно, меч все хотят, но не все желают, — виновато улыбнулся Грамотный. Каори ответила лучшей из ее улыбок, понимающе кивнула, и он уже с большей уверенностью продолжил. – 34% доверяют Вам больше, чем полиции. 62% доверяют больше, чем Мышам. 68% считают, что Вы новая звезда Мышей. 43.5% подозревают, что Вы и есть главная Мышь.
Их отвлекли булькающие звуки из кресла “Николса”. Находившийся в кресле человек съехал на пол и, продолжая издавать странные звуки, просто помахал им – “продолжайте”.
Каори недовольно покачала головой, потом кивнула Грамотному, чтобы он продолжал.
— Все основные, и неосновные тоже, готэмские группировки обратились с вопросом о цене одноразового контракта. ЦРУ тоже… но это другая песня. Из Метрополиса интересовались, можете ли Вы проходить сквозь стены… очевидно, там это актуально.
“Николс” наконец заполз назад в свое кресло, справившись с приступом.
— Рекламный отдел, — прохрипел он, щелкнув пальцами.
— “Кондитерская фабрика “Сластена”, завод зубной пасты “Улыбка” и местный телеканал, показывающий старые комедии, совсем недавно перевели на наши счета вполне удовлетворительную сумму, — доложил очередной человек в очках. — Удовлетворительную в том смысле, что вместо 30% они переводят нам 40 – на всякий случай, наверно.
— Видеоигра “Побей злого клоуна”?
— Тут немного сложнее.
— Им нужно показать крупным планом на телеэкране любого копа или прочего “сознательного гражданина”, к которому они могут обратиться в противном случае? Это мы можем.
— Нет, мистер Николс. Просто они… новые в Готэме. Они ждут, когда к ним обратятся другие… “злые клоуны”… чтобы выгадать правильный процент.
— Вот это действительно смешно. Хорошо. Этим я сам займусь позже.
Побеседовав еще пару минут, “мистер Николс” закрыл собрание, поздравив с успехом всех присутствующих.

Каори не спешила покидать зал вслед за остальными – никто ее и не заставлял.
“Мистер Николс” за минуту освободился от грима и потопал к выходу. Будучи не “на публике”, он мог позволить себе расслабиться, и сразу стало ясно, что танец в окружении обезумевших “истинных” не прошел для него совсем без последствий. Трость больше не была лишь оружием – Человек с улыбкой опирался на нее, волоча за собой правую ногу, и через каждые три шага его рука тянулась в сторону правого же бока.
Не смея вмешиваться в процесс, Каори проследовала за ним до своей комнаты.
Исполняя весьма болезненный для его состояния ритуал, он выдал насмешливую версию старомодного галантного поклона, пропуская вперед “даму”. Каори ответила шуточным реверансом и горделивой походкой зашла в комнату.
Они вышли на балкон, откуда открывался вид на богатейший район Готэма. Казалось, этот квартал совсем не зацепила чума под названием “истинные”: он жил своей веселой жизнью, поблескивая многочисленными огнями. Богатые покровители движения, ныне покойные, явно считали нужным держать дистанцию от служащих им дворняг.
На балконе их поджидал маленький столик на двоих. Шампанское, устрицы, черная и красная икра, птица по-венециански. Все самое свежее, явно пару минут назад доставленное.
Дохромав до столика, он одним движением открыл шампанское, плеснул себе, далее внимательно посмотрел на Каори, сделал вид, что в уме считает, сколько ей лет, затем, хохотнув, налил бокал и ей.
Ужин безмолвно продолжался минут 20.
— Ах да, — как бы вспомнив что-то, Человек с улыбкой похромал назад, к той части комнаты, которую закрывали занавески.
Первым он выдвинул маленький столик с тортом с 17 свечками.
Улыбнувшись, Каори задула все свечи. Церемония продолжилась.
Свой второй подарок Человек с улыбкой представил на намного большем столе. В связанном, обезумевшем от страха, дрожащем, как осиновый лист, и не смеющем пошевелить конечностью от ужаса существе очень трудно было узнать Кьондзая, но Каори мгновенно поняла, что это именно ее давний хозяин-мучитель, убивший ее родителей.
Человек с улыбкой выдвинул поднос с изысканным набором колюще-режущих предметов – для пыток и просто для развлечения. Затем взял два бокала и приблизился. Зеленые глаза уже не искали смех, страх или боль. Теперь они просто искали.
— С днем рождения, Каори, — сказал он.
Каори улыбнулась и взяла его за руку.
— Ну пошли, — сказала она.

Вадим Григорьев.