EmperorJoker

Глава 9. Рождество с Джокером

(Да, это фото здесь очень не случайно.)

— Готэм – это место, где триумф следует за трагедией, а трагедия за триумфом, — вещала предельно трагическим тоном рыжеволосая репортерша. — Не так давно мы стали свидетелями триумфа. Увы, сегодня на очереди трагедия.
Совсем недавно Изабель Абрамс, талантливый психиатр, только начавшая работать в “Аркэме”, о чем, по ее словам, мечтала всю свою жизнь, стала гостем нашей передачи как бесстрашная героиня, поспособствовавшая успешной поимке некоторых известнейших готэмских психопатов-убийц. Сегодня она пришла к нам уже в роли жертвы – жертвы ужасного преступления.
В студию зашла блондинка в траурном наряде, но, тем не менее, с превосходным макияжем.
— Добрый вечер, Вики, — кивнула она, усаживаясь в кресло.
— Добрый вечер, Изабель. Еще раз выражаю соболезнования. Это жуткая трагедия.
— Спасибо, Вики. И спасибо за то, что пришли на похороны. Спасибо всем, кто пришел на похороны. Меньше всего я хотела б остаться в такой ситуации одна.
— Вы согласились рассказать о случившемся лично…
— Да, конечно. Когда я зашла в дом, меня схватили сзади и надели мешок на голову – очевидно, для того, чтобы я не смогла узнать преступников.
Потом меня стали бить обо что-то головой. Когда я пришла в себя и сняла мешок, оказалось, что это стеклянный столик в гостиной. Там я нашла трупы Патрика и Кевина… Это мой бойфренд и его сын, если кто из аудитории не знает. То есть были ими…
Их зарезали ножницами, которые до того лежали на том же столике. Когда я очнулась, они были уже мертвы. Я даже… даже ничего не успела им сказать, — по щеке покатилась слеза.
— А потом я нашла трупы полицейских, которых комиссар приставил для нашей охраны.
— Не считаете ли Вы, что ему следовало подобрать более компетентных людей?
— Я уверена, что они сделали все от них зависящее. Выражаю соболезнование их семьям.
— Кто, как Вы считаете, виновен в преступлении?
— Я не могу никого обвинить, особенно прилюдно. Как я уже сказала, преступников я не видела. Свои подозрения комиссару Гордону я высказала, но, пока следствие не закончено, я ничего не могу сказать в эфире.
— Хорошо, сформулирую по-другому. Не думаете ли Вы, что к этому чудовищному убийству причастен кто-либо из сообщников арестованных благодаря Вашим усилиям преступников?
— Я скажу, что это вполне вероятно. Но, кто бы это ни был, я верю в то, что он или они понесут заслуженное наказание. Я верю в комиссара Гордона и полицию Готэма.
— Как думаете, почему Вам оставили жизнь?
— Чтобы все увидели меня сломленной, сдавшейся. Чтобы весь город знал, что они могут такое проделать с каждым, кто встанет у них на пути.
Но они просчитались. От меня они подобного не дождутся. От своих планов я не откажусь. Я по-прежнему верю в правосудие и справедливость…

— А я верю в Америку и Харви Дента, — Эдвард Нигма, не выдержав, выключил телевизор. — Хорошо поешь, Изабель, только забываешь одну вещь. Такие песни быстро приедаются.
Теперь он смотрел на свою бывшую клиентку и любовницу совсем другими глазами, и происходящая перед его глазами комедия его однозначно бесила. Мало того, она указывала на то, что в столь активно обсуждаемом страшном преступлении виновна именно она. Потому что любитель загадок прекрасно знал банды Дента и Крейна и понимал, что к такому они причастны быть не могут.
Там царили вовсе не те законы, которые могли представить себе простые люди, насмотревшись фильмов криминальной тематики. Настолько резкий ход бы точно посчитался претензией на лидерство, а этого ни Харви, ни Джонатан не выносили. Никто из членов их сравнительно небольших банд не посмел бы сделать такое без их согласия. А согласие они дать не могли, потому что благодаря громко освещающимся прессой событиям оба содержались в “Аркэме” в одиночке без малейшей возможности общаться с другими пациентами, и никто из персонала больницы не рискнул бы в сложившейся ситуации пойти с кем-либо из них на сделку.
Вывод о личности виновника напрашивался сам собой, и даже мотив не казался надуманным. Все время оставаться в центре внимания, то в роли героини, то в роли жертвы, чтобы целеустремленно идти к своей цели. Или же домочадцы тоже увидели ее истинное лицо. Скорее всего, комбинация первого и второго. Помня о всегда холодном взгляде Изабель, о голосе, становившемся абсолютно равнодушным, как только заходила речь о ее очередных приятелях, о ее знании психологии и способности манипулировать, а также, конечно, о ее предательстве Большой Троицы, детектив почти не сомневался в своем выводе.
Насчет ребенка, правда, он не был на сто процентов уверен. На эту тему ему просто не хотелось думать.
Проблема была в том, что это были всего лишь подозрения, а требовались улики. На место преступления ему вовремя попасть не удалось. Когда же он, наконец, смог это сделать, то ничего стоящего не нашел.
В прошлый раз ему повезло больше, но лишь чуть-чуть. Тихонько дождавшись в подвале, когда стражи закона с Изабель, прессой и арестованными Дентом и Крейном удалятся, он нашел пистолет плутовки, правда, без ее отпечатков. Таким образом, его ценность была невелика.
“Ничего, дорогая моя. Теперь я знаю твою истинную сущность, а предательства и унижения не прощу. Когда-нибудь ты сделаешь ошибку – и я буду поблизости в этот момент”.
Это была его последняя мысль перед тем, как он упал на пол и погрузился в сон.

Открыв глаза, Карен обнаружила себя в комнате с тусклым освещением. Рядом с ней находились Джервис, Арнольд, Кэти и Джеки Сорвиголова – все те, кто был рядом с ней в общем зале в “Аркэме”, когда они вместе смотрели вечерний фильм. Кроме Джеймса Грея.
Тут же к ним подошли двое людей в черных костюмах и масках, которые молча вручили мужчинам роскошные черные костюмы, а женщинам – красивые вечерние платья, в точности соответствующие их размерам. После этого им указали на соответствующие раздевалки.
— Вы приглашены на рождественскую вечеринку, — сказал один из мужчин в черном. — Все объяснит хозяин торжества.
Когда через десять минут все пятеро гостей были готовы, другой человек в черном костюме и маске повел их по коридору.
Вместе с ним они вошли в залитый светом зал, полный причудливых гостей. Провожатый довел их до столика на пять персон, подозвал официантку с внешностью восемнадцатилетней фотомодели и, кивнув, удалился.
— Все за счет заведения, — объявила обслуживающая их красотка, вручая меню.
— Где мы? – спросила Кэти.
— Вам все объяснят через несколько минут, — уверила официантка, принимая заказ.
Карен с интересом смотрела по сторонам. Некоторые из сидящих за другими столиками ничем не отличались от самых обычных людей. Другие явно были персонами криминального мира, одна часть определенно смахивала на боссов, остальные были похожи на представителей среднего звена, не понимающих, как удостоились такой чести. И еще были несколько столиков, сидящие за которыми не напоминали людей вообще. Также Карен узнала из сидящих за небольшими личными столиками бывшего прокурора Харви Дента, известного преступного босса Освальда Кобблпота, профессора Джонатана Крейна, сменившего свою профессию на детектива Эдварда Нигму и зловещего криминального авторитета Романа Сиониса.
“Ох, ну и вечеринка намечается, — подумала Карен. — Даже я знаю, что эти… люди… не ладят, как же сумеет разрулить возможные конфликты между ними хозяин праздника? И как ему удалось пригласить их всех вместе? Так же, как нас, усыпив и принеся сюда? Кто же тогда хозяин торжества, если тут весь бомонд криминального мира Готэма, будь он нормальный или “аркэмский”? О черт, я уже знаю ответ на свой вопрос…”
— Мистер Шрам, — внезапно вскочив, Арнольд подбежал к другому столику, за которым сидели четыре бандита и одна кукла в старомодном гангстерском костюме.
— Отвали, очкарик, — объявил один из сидящих людей. — Не видишь, что ты боссу больше не нужен.
— Но… мистер Шрам… Как Ваше давление? — продолжал беспокоиться подбежавший.
— Успокойся, голван, — раздался внезапно тихий и, тем не менее, властный голос. — Сиди тихо за своим столиком и не вмешивайся. Я под прикрытием. Сдам этих четверых дуралеев федералам, зараготаю досрочное, и мы снова вернемся в гизнес.
Четверка сидевших за столом с удивлением уставились сначала на куклу, затем друг на друга. Арнольд же, кивнув боссу, вернулся за столик Карен.
В этот момент к ним приблизилась девушка невысокого роста в черных брюках и свитере и с маленькой домино-маской на лице.
— Джервис. Арнольд. Вы все из “Аркэма”, правильно? – доброжелательно улыбнулась она. – Добро пожаловать. Чувствуйте себя как дома, развлекайтесь.
После этого она пошла к другим гостям.
Увидев, что Джеки двинулся за ней с весьма очевидными намерениями, Карен схватила его за шиворот.
— Чего не так? – недоуменно посмотрел на нее Сорвиголова. – Такая ведь аппетитная малышка. И сама сказала чувствовать себя как дома.
— Не знаю почему, но на секунду мне показалось, что здесь, в зале, полном общепризнанных психопатов, мафиози и террористов, эта “малышка” – самый опасный человек из всех присутствующих. А своей интуиции я верю.
— И она тебя ой как не обманула, — шепнул Джервис, хихикнув. — Скоро увидишь.
— И как она двигается… как красивый, уверенный в себе хищник, – вслух восхитилась Карен.
Через десять минут свет погас.
— Приветствую, дорогие гости, — послышался откуда-то сверху голос, в котором не было ни капли доброты, лишь саркастичные и издевательские ноты, но все же присутствовало странное гипнотическое обаяние. — Рад, что вы все добровольно согласились пожаловать на мою рождественскую вечеринку.
Ах да, это ж произошло не добровольно. Вас просто похватали, где вы были, и приволокли сюда. Жутчайшее нарушение прав человека, но бывает и такое. Кузен Дональд подтвердит, что это не худшее мое преступление против американского народа в этом году.
Не беспокойтесь, вас всех вернут на место. Кого вытащили из квартирки, в нее и вернутся. И те, кого извлекли из тюрьмы и психушки, там завтра будут тоже, как бы им не хотелось противоположного.
Здесь имеются некоторые мои особенные гости, которые удостоились личных столиков. Я прекрасно знаю, что некоторые из них не в ладах друг с другом в данный момент. Если они вздумают выяснять между собой отношения сейчас, в этот праздник, то я просто убью нарушителей спокойствия, не разбираясь, кто прав, а кто виноват. Убью так же легко, как похитил.
Теперь о том, в чем же смысл данной церемонии. Любой из вас, будь он могущественным преступным боссом или полоумным психом, может загадать мне на следующий год одно желание.
Только не надо загадывать освободить себя из тюряги или “Аркэма”. Подумайте о чем-нибудь более возвышенном. О действительно дорогом сердцу. О сохранности спрятанной перед арестом добычи (я к ней не прикоснусь, клянусь, а о моей честности слагают легенды). Об отрезанном языке настучавшей копам крысы (вот тут я с удовольствием прикоснусь собственными руками). О кремовом торте на пятую годовщину с начала отсидки (обещаю, что в нем не будет динамита). В таком духе, суть вы уловили.
По тому, с какой легкостью вас всех притащили сюда, вы уже, возможно, оценили наши возможности. Мои и моих друзей.
И мы любим исполнять желания. Приближайтесь к трону, один за другим. Только не раздавите друг друга в очереди.
В этот момент прожектор осветил сцену с троном, куда вышли хозяева праздника.
Первым появился Клоун – Принц Преступного Мира в своем любимом фиолетовом костюме, с золотой короной на голове.
Его спутница была ниже его на голову. Облегающий белый кожаный комбинезон подчеркивал все достоинства изящной идеальной фигурки. На ногах были инкрустированные бриллиантами белые сапоги с золотыми шпорами. На плечах – белый плащ, подбитый мехом горностая. На шее – ожерелье из черных бриллиантов. На голове – золотая корона с изумрудами, рубинами и бриллиантами. На лице – маленькая домино-маска.
Однако был еще один элемент ее наряда, на который большинство присутствующих сразу обратили внимание.
— Пояс. Это ведь… — наконец, посмел один из гостей-бандитов подать голос.
Королева довольно улыбнулась, кивнула и гордо подбоченилась, положив руки на пояс у себя на бедрах.
— Ага. Именно его.
Джингл беллс, Бэтмен раз что-то потерял,
Джокер это вмиг нашел, своей девушке отдал, — и хозяин праздника громко захохотал своим страшным смехом. Часть присутствующих, немного помедлив, попытались последовать его примеру.
— За что? – проскулил Джеки Сорвиголова после того, как Карен от души отвесила ему подзатыльник.
— За то, гений, что ты чуть было не схватил за зад королеву бала. И тогда нам был бы однозначный кирдык.
Вместо того, чтобы самому усесться на трон, белокожий указал на него своей спутнице. Она явно не была к такому жесту готова и, растерянно обводя зал глазами, внезапно стала похожа на испуганного ребенка. Но он ободряюще кивнул, и она, немного помедлив, уселась на трон.
Свет в зале зажегся.
— Ноги целовать ей, желания говорить мне, — громко распорядился хозяин торжества, затем, выдержав паузу, хохотнул и продолжил. — Ладно, ей можно целовать руку.
— Я б согласился и поцеловать такой сапог, — тихо заметил один из гангстеров за соседним с Карен столиком. — Авось какой из бриллиантов слизнуть удастся.
— Сколько ей, интересно, лет, — вслух подумала Карен.
— Всего на несколько лет старше тебя, — ответил Тетч.
— Такое чувство, что он в два раза старше ее. Как минимум.
— Примерно так и есть. Но читать морали ему на эту тему я не собираюсь. Сам молодняк предпочитаю.
— И что я сейчас могу сделать? – осторожно спросила Карен, наблюдая за выстроившейся к трону очередью.
— Можешь загадать желание, — развел руками Джервис. — Если не боишься. По идее, он должен исполнить его за год. Если не исполнит, его эго будет страдать от этого больше, чем кто-либо другой. Или нет. Он часто меняется.
— Выходит, он играет роль Санты. И чего же бояться? Не убьет же он меня за желание?
— Я попробую объяснить.
Есть одна легенда. О семье, в чьи руки попал древний артефакт, исполняющий ровно три желания.
Разумеется, сначала они пожелали много денег, потому что жили очень бедно. Ровно через пять минут к ним постучал человек, сказавший, что их работавший в шахте старший сын погиб во время обвала и что теперь они получат значительную страховку.
Деньги пришли, но совсем не тем путем, к какому они были готовы. Поэтому следующее желание главы семейства было таким: “Чтобы мой сын вернулся домой”.
Ровно через пять минут в дверь забарабанили. Когда они выглянули в окно, то увидели труп с остекленевшими глазами, ломящийся к ним в дом.
Каким было третье желание перепугавшегося до смерти главы семейства? “Чтобы всего этого не было”. Он явно не умел учиться на ошибках.
В ту же секунду магия артефакта стерла из существования его, его семью, их дом и память о них у всех соседей. Лишь сама проклятая вещица осталась лежать на земле.
В чем мораль?
— Быть осторожнее со своими желаниями. Неоригинально.
— Уметь правильно их формулировать. И быть готовым к последствиям. Магия того артефакта не была доброй по своей природе. Но в сравнении с ним она, можно сказать, младенец.
— Я поняла, — кивнула Карен. Вспомнив отчаяние на лице Грея, она все же встала в очередь.
К тому времени, как дошел ее черед, королева бала уже чувствовала себя на троне вполне комфортно, расслабленно закинув ногу на ногу.
Подойдя к ней, Карен уже приготовилась поцеловать ей руку, но та быстрым движением отправила ее к своему покровителю.
— Перед тем, как попросить о чем-либо, я спрошу, — начала девушка, подойдя к хозяину праздника. — Джеймса Грея тут нет потому, что Вы знаете, кто он, и все о нем?
Зеленые глаза смотрели на нее со снисходительной иронией.
— Я прошу, чтобы Джеймс вышел из “Аркэма”, потому что… потому что… ну Вы ж и так все знаете.
— Знаю, — уверил ее саркастичный голос. — И книга его так себе, он не уловил целый ряд аспектов. Также я знаю, что он обещал вытащить тебя и Кэти. Но я как-то не верю, что именно это причина твоей просьбы.
Пожалуйста, не произноси эту смертельно очевидную причину прямо сейчас, из-за своей банальности она испортит весь процесс и заодно мне настроение. Тут люди стоят один за другим из-за алчности, властолюбия и мести, не из-за того, из-за чего ты.
Постой в сторонке пару минут, тогда я решу, что с тобой делать.
Через три минуты очередь дошла до Кэти.
— Я хочу, чтобы мои друзья Карен и Джеймс были свободны, — заявила девочка.
— Нет ничего утомительнее, чем коллективный альтруизм, — покачал зеленоволосой головой ее собеседник. — Ступайте обе к своему столику, вас позовут.
— Что не так с нашими желаниями? – спросила Кэти Карен, когда они шли к столику.
— Похоже, для него они слишком добрые…
Между тем очередь постепенно подошла к концу.
— Не хочу никого из вас обидеть (в смысле, больше, чем обычно), но сейчас на сцену поднимется самый особенный гость этого вечера. То есть его поднимут, — объявил хозяин-ведущий.
Действительно, тут же двое людей в черных костюмах и масках внесли на сцену окровавленного мужчину в рваном сером костюме, которого швырнули на колени перед устроителем торжества.
— Позвольте вам представить Эдриана Джекобса, агента ФБР, которому вместе с его командой было поручено не заниматься ничем, кроме поисков самого страшного злодея всех времен – меня. Он так расстарался, что таки меня нашел – вот он я, стою прямо перед ним. Поприветствуем нашего трудягу.
Он зааплодировал, и часть гостей его поддержала.
— Только вот почему-то он не рад. Так всегда бывает, когда получаешь то, что хочешь больше всего. Жизнь лишается смысла. А иногда она лишается и всего остального тоже.
Глянь на это фото, Эдриан. Твой рабочий коллектив, твоя верная команда. Я расположил трупы так, как если бы они до сих работали в своем маленьком офисе.
А тут, на другой фотографии, твое милое семейство. Опять же, все сидят на тех же местах, что и обычно при жизни. Я следил за тобой неделю, в то время как ты лихорадочно искал способы взять мой след. Кто ж виноват, что я намного лучший детектив. Увы, слишком хороший для ФБР.
Джекобс молча опустил голову, даже не пытаясь ничего сказать.
— Горло не желаешь промочить, Эдриан? – поинтересовался мучитель. – Нет? А вот я не откажусь.
С этими словами он извлек из рукава стальную карту и полоснул ею агента по горлу.
Карен мгновенно схватила Кэти за голову и закрыла ей глаза.
Молниеносным движением спрятав карту в рукав, одна белая рука схватила жертву за голову, а другая подставила под ее шею бокал, который начал наполняться кровью.
Когда бокал был полон, зеленоволосый отпустил голову, позволив трупу упасть на пол, и, крикнув “За Рождество!”, одним махом выпил страшный напиток до дна.
— Такое вот периодически случается со стукачами и теми, кто сует нос не в свои дела, — философски заметил он, вытирая салфеткой губы и внимательным взглядом осматривая зал. — Но вы ведь, мои дорогие гости, к таковым ни в коем случае не относитесь. Не так ли?
— А теперь – танцуют все! – приказал радушный хозяин. Как только послышалось танго, он галантно пригласил свою спутницу на танец.
Гости, немного выпив и поев, начали развлекаться – слабонервных среди них явно было немного. Никто и не думал выяснять отношения, поскольку угроза короля бала прозвучала весьма убедительно. Вместо этого они весело беседовали, танцевали, если попадались достойные партнер или партнерша, – в общем, царила почти настоящая рождественская атмосфера.
— У нас осталась всего пара минут, — объявил, наконец, Клоун – Принц Преступного Мира. — Пора переходить к обязательной программе.
Он щелкнул пальцами – и тут же появился на трех установленных в зале огромных экранах. Зазвучала веселая музыка.
— Привет, Готэм, а заодно и все Соединенные Штаты Америки! – помахал он рукой. – Знаю, знаю. Сейчас должно было пойти в эфир президентское поздравление. Зато, мои дорогие зрители, что вы получите взамен? Несравненного меня и еще стольких замечательных людей и нелюдей!
Камера быстро прошлась по всему залу, вновь остановившись на ведущем торжества.
— Кузен Дональд (нет, я не про утку) мне простит, — уверил он. — После всего, что я сделал для его предвыборной кампании. Нет, это не показывали по телевизору и не выкладывали в сеть. Работа проходила на более личном уровне. “Голосуй, как мне надо, или умри” – такой подход всегда срабатывает. Честная свобода выбора в истинно американском духе (смерть – это ведь тоже выбор). На этом построена наша великая страна.
Почему я зову его кузеном? Может быть, просто шучу, поскольку это одна из моих основных специальностей. Может быть, хочу подложить ему свинью.
В этот момент он сделал паузу – и перед ним пробежала небольшая свинка с шапочкой Санты на голове.
— Или же – вдруг я говорю правду, и мы и впрямь кузены. Ведь никто не знает, кто я, даже ты, – выразительно посмотрев с экрана, ведущий громко захохотал.
— Нет, он выиграл бы в любом случае, даже без моей помощи. В конце концов, американское общество, каким бы прогрессивным себя не считало, все еще не готово посадить на трон женщину. В отличие от нашего, намного более цивилизованного и прогрессивного небольшого общества.
Камера снова быстро прошлась по всему залу, остановившись на восседающей на троне королеве бала. Она улыбнулась, махнув рукой, после чего экранами вновь завладел веселый недобрый клоун.
— Но вернемся к Рождеству. Что я дарю Готэму в этом году? Да много всего.
В первую очередь дарю возможность лицезреть то, как Бэтмобиль мчится по заснеженным готэмским улицам, – это всегда эстетично. Едет он, как думает сидящая в нем голова с длинными ушами, туда, откуда проходит эта трансляция, но его ждет пара сюрпризов. Нас он не найдет, зато спасет кучу людей, а это он любит. Или не спасет, как карта ляжет.
Итак, для начала через десять минут взорвется бомба под мостом, соединяющим Готэм с Бладхейвеном. Под тем самым мостом, по которому через двенадцать минут проедет пассажирский поезд.
На экранах появились сначала мост, а затем расположенная под ним бомба с часовым механизмом.
— Взрывать мосты – это у нас вроде как рождественская традиция, не так ли, Лэффи? – белокожий ведущий достал из-за спины руку, на которой была марионетка-эльф.
— Я обожаю взрывать мосты! – пропищал он другим голосом, после чего отбросил марионетку прочь.
— Также у нас имеется полный людей ночной кинотеатр (там идет фильм с Чэннингом Татумом, а это оправдывает любые средства), куда через пятнадцать минут начнет заходить мой газ. Наконец-то его жалкие ужимки хоть кого-то рассмешат.
И имеется рождественская вечеринка в занимающем целый этаж офисе компании Уэйна, который взорвется через двадцать две минуты. А какой же нормальный злодейский план в той или иной степени не связан с любимым сыном Готэма? Тем более что самого его не будет на этой вечеринке – у него только что наметилось свидание с истинной любовью, ради которой он в любой момент бросит все и полетит на крыльях страсти куда угодно. Кто бы это мог быть… Секрет, секрет!
В обоих случаях экраны добросовестно показали оба объекта, прежде чем опять вернуться к неутомимому вещателю.
— То есть работы на этот вечер у граждан с ушами и в плащах, даже при том, что их ныне немало, вполне достаточно.
Что ж, времени у нас осталось совсем немного, поэтому я еще раз хочу поблагодарить всех гостей, любезно пришедших на мой скромный праздник.
Камера опять, уже медленнее, обошла зал.
— Сейчас, пока Мышки летят спасать мои потенциальные жертвы, я прикажу всем этим людям выйти на улицы Готэма и грабить и убивать всех подряд. Или велю водить хороводы. Кто знает, кто знает… Думаете, они мне откажут? Подумайте еще раз.
С Рождеством, Готэм! А-ха-ха-ха-ха!
Экраны погасли.
— С Рождеством всех! – и хозяин праздника кивнул своей королеве. Она тут же нажала на кнопку на подлокотнике трона, и уже через несколько секунд гости начали падать на пол один за другим.
Погружаясь в сон, Карен увидела, как в зал заходят люди в черных костюмах и масках, уносящие гостей…

Очнувшись второй раз за вечер, Карен поняла, что они с Кэти находятся на заднем сиденье автомобиля.
— Нас возвращают в “Аркэм”? – поинтересовалась она.
— Пока что нет, — ответил водитель. — Для вас праздник пока еще не закончился. Босс хочет пообщаться с вами двумя лично.
— Будь осторожнее со своими желаниями… — вздохнула девушка.

Вадим Григорьев.