EmperorJoker

Глава 3. Если бы у Смерти был брат…

Через два дня блондинка в красно-черном костюме открыла дверь.
— Босс зовет на церемонию воскрешения, — пояснила она, бессмысленно улыбаясь, и вручила Табите ее любимый наряд Тигрицы – весь из черной кожи: куртка, брюки, сапоги. Увы, никакого оружия на нем оставлено не было – ни ножей, ни кнута: Джеремия, может, и не боялся никого, но малейшего шанса давать, как и обещал, не собирался. Правда, он не подумал о том, что острые каблуки тоже могут быть оружием: Табите не раз случалось протыкать ими чью-нибудь глотку. Однако для того, чтобы пустить их в ход, требовалось выбрать правильный момент, так как шанс на успех был, скорее всего, один.
Как только пленница оделась, Экко жестом велела ей идти следом. Они прошли по длинному коридору, который вел в большой зал. Несколько десятков человек в нем усиленно трудились над, похоже, сооружением подземного туннеля.
— Ну-ка поживее, ленивые собаки! – недовольным тоном взвизгнула блондинка и обернулась. – А ты поменьше по сторонам глазей.
Выйдя из зала, они прошли по еще более длинному коридору, который вел в немного меньший зал. В его центре находился резервуар со странной ярко светящейся зеленой жидкостью. Рядом задумчиво стоял Джеремия. За ним находилась дюжина людей в плащах с капюшонами, держащих два явно дорогих гроба.
В дальнем углу сидел на цепи полностью обнаженный молодой человек, которого Табита сразу узнала. Рыжий ежик на голове, шрамы, бывшие следствием пришивания назад отрезанного лица, и большая улыбка изуродованных ожогами губ – да, это был Джером Валеска, столь же безумный, хоть и совсем в другом стиле, брат Джеремии. На данном этапе их было трудно назвать близнецами – даже сумасшедшие глаза у них горели по-разному. У Джерома – веселым жизнерадостным блеском бешеного енота. У Джеремии – садистским самодовольно-высокомерным свечением нацелившегося на добычу крупного хищника.
Джеремия обернулся к вошедшим.
— Позвольте вас познакомить, в порядке важности персон, — величаво начал он, указав рукой на загадочный резервуар. — Яма Лазаря – мисс Галаван, мисс Галаван – яма Лазаря. На самом деле вы уже знакомились, когда ты была в мертвом состоянии.
Белолицый указал на гробы.
— Папа и мама Уэйн – мисс Галаван, мисс Галаван – папа и мама Уэйн. Очень скоро вы все станете членами одного клуба – клуба оживленных магической рукой нового властелина жизни и смерти, то есть моей.
Он широко улыбнулся, потом поднял одну бровь, как будто что-то вспомнил, и повернулся к Джерому.
— Ах да, совсем забыл… еще это… недоразумение. Но вы уж точно знакомы.
Несмотря на показное высокомерие, Валеска, похоже, нервничал в присутствии брата. Правда, проявлялось это не в его поведении, а в том, что на небольшом столике, стоящем рядом с ним, были разложены самые разные средства умерщвления, от ножей и бритв до пистолетов и гранат.
Джером же между тем с интересом осматривал зал, затем обратил внимание на цепь.
— С момента оживления прошло почти шесть часов, но только сейчас он пришел в себя, — вздохнул Джеремия. — Хотя чего я ждал… если уж какой-либо мозг неспособен на восстановление, то именно этот.
Пощупав цепь, пленник задумался.
— Гав! – произнес он, затем вопросительным взором обвел собравшихся в зале. — Гав… гав?
Не дождавшись реакции, Джером снова сделал задумчивое выражение лица и скептически помотал головой – “нет, не то”.
— Му! – сделал он вторую попытку. – Му… му?
Поняв, что крупным рогатым скотом не является тоже, опять задумался и, наконец, хлопнул себя по лбу – “все, вспомнил”.
— Ме-е-е! – разразился он радостным козлиным блеяньем. – Ме-е-е-е! Ме-е-е-е!!!
— Понятно, — Джеремия протянул руку к столику с оружием. — Что остается делать со слабоумным животным? Только усыпить.
В этот момент глаза Джерома зажглись триумфальной радостью.
— Падла-падла-подловил! – громко объявил он и, немного посмеявшись, продолжил. — Брат… братуха! Брателло!!! Сколько лет, сколько зим. Ты думал, что я тебя забыл? Не узнал? Да как я мог? Мы же с тобой одно лицо! Хотя… уже не совсем одно лицо.
Последовал новый приступ безумного хохота.
— Вижу, ты по-прежнему днями торчишь в своем лабиринте – аж вся кожа побелела. Мало бываешь на свежем воздухе. Сейчас угадаю. Упал харей в муку? Нет, не то. Переел кремового торта? О, знаю! Решил впервые нюхнуть кокса! Что ж, ты несколько передозировал. И с помадой явно перемудрил. Но я понимаю, тебе ж никогда не везло с девочками.
— Ошибаешься, убогий, — снисходительно процедил Джеремия, явно довольный тем, что разговор коснулся темы, по которой он провел предварительную работу.
Подойдя к Табите и Экко, он встал между ними, властно обнял обеих, слился в поцелуе сначала с первой, потом со второй. Настал черед его триумфального взгляда.
Джером, впрочем, отнюдь не чувствовал себя севшим в лужу.
— О, здрасьте, леди. Как же я рад вас обеих видеть, — тут он посмотрел вниз и изобразил притворное смущение. — Вот именно настолько рад. Зато теперь вы обе видите, что мы не во всем близнецы. Только не говорите, что размер не имеет значения.
Пленник выдержал небольшую паузу и, не дождавшись реакции, снова почувствовал себя хозяином положения.
— Не поделишься, братуха? У меня ведь бабы не было… хм-м… да, пожалуй, с момента моей смерти. Второй смерти. Готов поспорить, ты еще не пережил ни одной. А именно они закаляют мужика. А-ха-ха-ха!
Джеремия молча двинулся к столику с оружием, что заставило его брата резко сменить пластинку.
— Да ладно, брателло, не дуйся! Ты ж знаешь, я все шучу, а на самом деле люблю тебя… вдохновенной братской любовью. Иначе б не сделал то, что сделал с тобой. Иначе б не освободил тебя из темницы, именуемой здравым смыслом. Теперь ты то, чем я всегда мечтал тебя сделать, — пожизненный клоун!
Зная, что на нее никто не смотрит, Табита довольно улыбнулась краем рта. Джинн был выпущен из бутылки и набирал обороты с каждой минутой.
— Всего лишь небольшое косметическое вмешательство в природу, — парировал с презрительной усмешкой второй Валеска. — Крейн сказал, что если б ты предоставил ему необходимые условия, он бы быстро нашел способ обойтись без этого… побочного эффекта. Но ты слишком спешил. Никогда не умел планировать наперед. Зато работой на меня он очень доволен. Я дал ему возможность полностью раскрыть свой потенциал, ненавязчиво направляя его при этом. Это то, что всегда делают гении. Извини, что использую неизвестные тебе слова.
— И как же далеко ты продвинулся, профессор? – оскалившись, поинтересовался пленник. — Готэм уже переименован в Валеска-сити? Брюс Уэйн мертв? Гордон кормит червей? Нет? Но… ты хотя бы выторговал у мэра пони?
— Не совсем так… но примерно.
— Не пони? Ишак? Но это совсем не то. А, я должен был догадаться. Ты ж покинул цирк давным-давно, вот тебя и провели. Значит так, разница в том, что ишак…
— Замолкни! – терпение Джеремии начало подходить к концу. – Готэм теперь – это “Ничья земля”, которую я отрезал от остального мира. Я правлю так называемой Темной Зоной, остальными участками – Крейн, Фрайз и прочие. Все они слушаются меня. Беспрекословно. Гордон засел в Зеленой Зоне, но там полно моих агентов. Я могу убить его в любой момент, однако сначала я убью в нем надежду. Надежду сделать то, о чем он мечтает больше всего, — спасти этот город. И только после этого – его самого.
— Ага, ага, — закивал с притворным восхищением собеседник, после этого зевнув. — А дальше? О, понял. Ты оживил меня для того, чтобы я сказал, что делать дальше. Увы, твоя ученая натура всегда была начисто лишена полета фантазии. Что ж, я рад помочь. Сначала надо…
— Я знаю, что делать, — перебил его Джеремия, явно разочарованный тем, что его достижения не произвели ожидаемого впечатления. — Я дождусь момента, когда капитану будет казаться, что он близок к цели, и одним махом обнулю все его усилия, затем убью его. Но сначала я закончу свой особый проект “Брюс Уэйн”.
Когда белолицый произносил последние два слова, его голос значительно изменился. Сидящий на цепи тут же оживился – то есть еще больше, чем ранее.
— Повтори-ка еще раз, — попросил он. — Не расслышал последние слова.
Джеремия повторил – и снова голос выдал его.
— Ага, — Джером подмигнул ему и погрозил пальцем. — Вот она, твоя истинная любовь. Я сразу понял, что девчонки тут для мебели, проказник ты наш. Что ж, он как раз в твоем вкусе. Потому я и свел вас. Какой же я, однако, Купидон, а-ха-ха-ха!!!
Его брат почти минуту отчаянно пытался взять себя в руки.
— Я оживлю его родителей и убью их у него на глазах. После этого, закрывая глаза, в кошмарах он будет видеть лишь меня, — наконец, со зловещим величием объявил он, явно рассчитывая, что теперь нужный эффект братского благоговения будет достигнут.
Увы, его ждало новое разочарование: и этим словам его окончательно развеселившийся близнец дал собственную трактовку.
— А-а, так вот где собака зарыта, гав, гав, — он радостно помахал своей цепью. — Ты на самом деле хочешь к маме и папе. Извини, что убил их, жалость-то какая. Но ты выбрал не наших, а тех, что побогаче да посолиднее. Понимаю тебя прекрасно. Я ведь и сказал этой вечно пьяной шлюхе, всаживая в нее нож, что даже ты, в конце концов…
Зарычав, Джеремия пошел к столику, но, вдруг передумав, достал из кармана пульт и нажал на кнопку. Джерома ударило током, он затрясся и упал на пол. Его брат вручил пульт Экко, подошел к упавшему и начал бить его ногами, преимущественно в живот и в голову.
— Погавкай теперь, — предложил он, когда немного подустал. — Не припоминаешь ничего похожего? Ты, безграмотный олух, не знаешь, что история повторяется. Только повторяется она…
— С новым поворотом, — довольно произнес окровавленный скалящийся рот. — Я же говорил, что мы мыслим синхронно.
В этот момент Джеремия понял, что стоит на цепи, но Джером успел за нее дернуть и тут же бросился на упавшего на пол брата.
Табита поняла, что нужный момент настал, и сделала шаг вперед. Экко тут же остановила ее, приставив нож к горлу, и нажала кнопку на пульте. Джером снова затрясся, и Джеремия, отшвырнув его ногами, подошел к столику и взял пистолет.
Однако, прицелившись, он вновь остановился. Затем указал своим подручным на гробы.
— В яму их, — приказал тяжело дышащий белолицый. — И стойте наготове. Если что, то сразу накачивайте их транквилизаторами.
Дюжина людей в плащах с капюшонами пошли исполнять приказ. Немного посмотрев на неподвижно лежащего на полу брата, Джеремия не удержался от соблазна и переключил внимание на оживление.
Опустив тела в резервуар, подручные отошли на безопасное расстояние и замерли в ожидании.
Через минуту их лидеру показалось, что он заметил в зеленой жидкости движение.
— Так, так, — заворожено приговаривал Валеска, хищно улыбаясь.
— Да не так, — метнувшись к брату, Джером ударом сбил его с ног.
— Думал, я не утащу у тебя ключи, как только окажусь рядом? – злобно скалился он, размахивая связкой. – Я знаю, в какой карман ты их кладешь, с наших общих детских лет. Я все помню.
Лежа на полу, Джеремия поднял руку и трижды выстрелил в близнеца. Тот пошатнулся, сделал шаг, схватил со столика лимонку, поднял над головой и довольно захохотал, пуская кровавые пузыри.
— Положи игрушку, — предложил белолицый со змеиным хладнокровием. – Себе навредишь. В смысле еще больше.
— О, брат, ты недоговариваешь. Вместе со мной полетит все в тартарары, — радостно прорычал умирающий и, шатаясь, двинулся к резервуару.
— Остановить его! – приказал Джеремия, но вместо этого его слуги поспешили к выходу.
Экко с ножом бросилась к Джерому. Табита тут же подставила ей подножку и изо всех сил ударила упавшую ногой по голове.
— Джером… Брат… — сделал последнюю попытку белолицый, однако его голос звучал скорее приглушенно злобно, чем примирительно. – Все должно быть не так. Отдай мне гранату и просто зайди в яму. Этим ты упростишь жизнь себе и всем нам. Ты снова оживешь, и… Мы все будем делать вместе. Как братья. Все наши планы…
— Ох уж эти твои планы, — презрительно проквакал окровавленный рот. – Знаешь что? Твои планы неплохи, признаю. Но если бы у Смерти был брат и им был ты, она б умерла от скуки. Тебе точно необходим один последний урок. К черту все планы! И к черту все правила!!!
С этими словами он захохотал, выдернул чеку и, все еще сжимая в руке смертоносный предмет, рухнул в зеленую жидкость.
Джеремия метнулся к выходу, но вспомнил о Табите.
-Ты, твоя идея, и как я раньше не понял, — яростно прорычал он, однако метко брошенный нож вонзился ему в кисть, заставив выпустить пистолет. Подбежав к Валеска, женщина сбила его на пол, ударив острым каблуком прямо в пах, и, снова завладев ножом, сорвала с его пальца перстень, дававший ему власть над ней.
— Не только ты знаешь уязвимые места. Прощай, урод, — прошипела она, поднося лезвие к белому горлу.
Рука в перчатке схватила ее за кисть: Джеремия сдаваться без боя не собирался.
В этот момент раздался взрыв, отбросивший ее на несколько метров. Тут же куски потолка посыпались вниз.
Табита поняла, что о расплате придется забыть, но тут ее взгляд упал на брошенные Джеромом ключи. Сделав рискованный прыжок, она схватила связку, едва увернулась от падавшей прямо на нее глыбы и помчалась к выходу.
Бежать пришлось долго, потому что рушился не только зал, но и коридор, который к нему вел. Добежав до нужной двери, она отперла ее и бросилась к удивленному здоровяку.
— Малышка! Что происхо… — начал он.
— Не сейчас, Бутч, — прервала его Табита, подыскивая требующийся ключ. Освободив любимого, она потащила его к выходу.

Вадим Григорьев.