EmperorJoker

Глава 4. Во всем виноват…

На рассвете по деревенской дороге шла весьма странная пара. Высокая девушка в костюме всадницы – белая рубашка, кожаные брюки, высокие сапоги со шпорами. И ее еще более высокий спутник, в черном костюме, цилиндре, маске и красных очках. Прогуляться он решил босиком.
— Простудиться не боишься? – заботливо спросила девушка. – Ночью ведь еще та гроза была…
— Нет, не боюсь. Очередной из побочных эффектов очередного из моих экспериментальных лечений состоит в том, что меня не берут обычные человеческие болезни. Образно выражаясь, микробы на мне дохнут.
— Какое чудное утро, — улыбнулась Элизабет, но тут же, вспомнив кое о чем, нахмурилась. – Но все же нам надо было взять с собой хотя бы одного из псов…
— Да пусть поспят немного, — беззаботно махнул рукой детектив. – Всю ночь исправно вахту несли.
— Ты не понимаешь… местные нас не очень любят. Папа ввел очень строгие порядки, налоги практически на все, запретил куда-либо уезжать. В случае неповиновения карал – устраивал на виновника самую настоящую охоту.
Поэтому ходить тут просто так… небезопасно. При папе еще ладно, его боялись, но теперь…
В этот момент девушка испуганно замолчала. Метрах в десяти от них дорогу загородили трое высоких широкоплечих молодцев лет двадцати в одежде рваной и настолько грязной, что невозможно было точно определить ее цвет. Они улыбались, но улыбки не выглядели добродушными. Не говоря ни слова, они начали приближаться.
— Ага, — кивнул Секстон. – Вижу, вижу, что ты имела в виду. Кое-кто пытается сделать утро не настолько чудным.
— Я… я чувствовала, что мне не стоит выходить за пределы имения, — тихо сказала Элизабет.
— Не бойся. Просто, когда я кашляну, отойди на три метра назад.
— Поняла.
— А кто же это у нас? – заревел первый из громил.
— Не иначе как дочка хозяина! – радостно ответил другой.
— Большого хозяина, но ныне мертвого хозяина! – хохотнул третий.
— Господа! – поднял руки вверх Секстон. – Мы не хотим проблем. Мы просто… гуляем.
— Вот сейчас и проверим, как и с чем вы гуляете, — уверил первый.
— Пожалуйста, только не бейте, — Оберон кашлянул. Элизабет тут же отошла на три метра. – У меня есть кое-что, что возможно…
— Показывай!
Одна рука в перчатке извлекла из рукава золотое кольцо. Когда громила потянулся за ним, вторая рука ударила его по шее, на несколько секунд заставив перестать дышать.
После этого та же рука притянула к себе внезапно ставший безвольным череп и со всей врезала им о колено.
Далее белоснежная нога наступила на хребет упавшего. Раздался хруст.
— Еще кто-то желает подраться? – поинтересовался детектив, доставая из кармана револьвер и наводя его на оставшихся в строю.
Двое здоровяков стояли безмолвно.
— Этот не встанет уже никогда. А вы… знаю. Вам нужна простая команда, я иногда ее забываю. На колени! Или убью уже.
Сначала один громила встал на колени, затем другой последовал его примеру.
— А этот бедняга, — тихо спросила Элизабет, подойдя к покровителю. – Он действительно никогда не встанет?
— Да встанет он и даже будет бегать, — так же тихо ответил Оберон. – Погремушка в моей левой руке под перчаткой имитирует звук сломанного хребта. Но им-то это знать незачем.
Девушка тихо рассмеялась, закрыв рот рукой.
— Вы двое. Звать как? – обратился к парочке детектив.
— Сол… Соломон.
— Гектор.
— Гектор и Соломон, — рука в перчатке некоторое время задумчиво чесала подбородок. – А неплохо звучит. Вам бы дуэтом в телешоу выступать с такими именами, если б хоть какие-то таланты были… Вас Бакстер прислал, не так ли? Отвечать не обязательно, достаточно просто кивнуть.
Соломон кивнул, а за ним Гектор.
— Чудно. Ребята, в какой-то степени вы мне симпатичны. Сейчас вы сделаете простую вещь. Присягнете на верность леди Элизабет до конца своих веков, даже не знаю, сколько у вас выйдет прожить, и это по большому счету неважно.
Иначе я убью всю вашу родню во сне. С этой мыслью вы будете засыпать и просыпаться. Вы, конечно, можете попытаться что-то сделать. Но меня убить чрезвычайно сложно. Как вы уже успели убедиться. Частично. Или хотите попробовать еще раз?
— Леди Элизабет, — подойдя к девушке, здоровяк преклонил колени. – Я приношу извинения.
— И я тоже, — последовал его примеру второй.
— Извинения приняты, — кивнула Элизабет. – А теперь мы сходим к вам домой. Хочу познакомиться с вашими семьями, ведь теперь эта земля моя, в этом не сомневайтесь. Да, и чтобы мой друг в точности знал, кого именно убить ночью во сне в случае дальнейшего неповиновения.
Лица обоих громил явно позеленели.
— Это шутка, ребята, — улыбнулась Элизабет. – Мы ведь можем быть друзьями. Соломон, веди нас к себе.
— Ловишь на лету, — тихо сказал человек в маске, когда они, соблюдая дистанцию в пять метров, пошли за здоровяками.
— Хороший учитель, — столь же тихо ответила девушка, взяв детектива под руку. – Как же все-таки здорово пугать людей, которые физически сильнее тебя, всего лишь словами.
— Это даже не наука, это искусство. Смотришь в глаза этих людей – и видишь их суть. Эти двое, да и третий – простые работяги, которым управляющий посулил куш. Это не настоящие бандиты и убийцы. И близко. Похулиганить могут, особенно попьяне, но брать их на настоящее дело бессмысленно. Знаешь, чем можешь их по-настоящему завоевать?
— Чем же?
— Пообещай доступ к кабельному и интернету, пусть и ограниченный поначалу. С одной стороны, порядки твоего отца мне нравятся, я сам практикую нечто подобное в другом штате. А с другой – вы слишком близко от крупного города, в данном случае Готэма, чтобы этот фокус можно было продолжать проворачивать без непосредственного участия искусника, твоего отца или меня, на дальних дистанциях. Сколько может продолжаться это уединение, без железной руки старика Хантера? Год или два от силы.
Поэтому… отпускай их в город. И давай хорошие ссуды на дорожку. Они тут же к тебе, как пташки, слетятся. Только их крылышки быстро обломаются. К счастью, рядом с вами не что-нибудь, а Готэм, и ехать туда после вашего края непуганых идиотов?
Он, не выдержав, согнулся пополам и рассмеялся. После чего выпрямился и сделал вид, что ничего не произошло.
— В общем, все они через пару лет вернутся назад. А ты к тому времени уже будешь полноправной хозяйкой их брошенных земель, которые постепенно скупишь за долги. Они придут к тебе уже как наемные слуги, и ты будешь правительницей уже согласно всем современным законам. Не волнуйся, тебе не придется над этим мудрить. Я пришлю своего человека, который исполнит функции и юриста, и управляющего.
— А… ему можно доверять? – осторожно спросила девушка.
— Ты задаешь правильные вопросы, — погладила ее по голове рука в перчатке. – Можно даже сказать, философские. Кому и впрямь можно доверять?
Мне можно, потому что я мог уже двадцать раз нарисовать другой сценарий событий, без твоего в нем участия.
Лично я человека, которому можно доверять в плане денег, нашел на шестой раз. В первый раз я просто убил вора со всей семьей, записал казнь во всех деталях и показал следующему. Через полгода и тот воровать начал. Я повторил, и третьему демонстрировал уже две записи. И так далее. И вот, в результате, на шестой попытке вышел на сравнительно честного человека.
— А как лучше всего определить, ворует или нет?
— Для начала назначить ему в замы явного ненавистника. Того, кто хочет занять его место. Пусть следит за каждым движением и заложит при первой возможности. И обязательно при этом предъявит доказательства.
А тогда в дело должна вступить третья сила, незаинтересованная. Одна из крупных частных детективных контор, желательно в Вашингтоне. Берут много, зато можно не беспокоиться: эти взятки с мелочи, вроде управляющих вашего поместья, для них грязь в луже во время дождя. Они зарабатывают достаточно для того, чтобы их беспокоила исключительно их чистая репутация. Они помогут прояснить, кто ворует, кто лжет, а кто нет.
И нет, они не раструбят про ваш скромный уголок по всему миру в первый же день, поскольку это опять же будет связано с понятиями доверия клиента и прочее. А они любят богатых клиентов. Нет, если, конечно, ты в лучших папашиных традициях выедешь перед приехавшим следователем на коне и поскачешь охотиться на сбежавшего раба-селянина, то он обязан будет доложить. Но если что-либо в рамках приличий, то он просто не обратит внимания.
— Я приглашу гостей, — задумчиво сказала Элизабет. – У папы были друзья… до того… до того, как он рассорился со всеми. Они просили его мыслить по-другому, по-новому… один даже уговаривал отдать меня в английский колледж… Но это было несколько лет назад.
— Вот от этого и отталкивайся. Для начала. Но не забывай – теперь это твоя личная история, больше ничья.
— Точно нельзя влюбиться? – Девушка ласково погладила перчатку.
— Нельзя, запрещено, аут, апорт. Влюбиться в меня легко. Однако из тридцати пяти влюбившихся в меня молодых красивых женщин умерли сорок восемь. От моей руки. Возможно, может быть, наверное.
— А-ха-ха… давно так не смеялась. А слова “возможно, может быть, наверное” всегда обозначают чистое вранье?
— Да. Ловишь на лету, как я уже сказал.
— Может, все же останешься? Если не будет мачехи и остальных… Я тебя не выдам, никогда. Пусть ты и дьявол, но… возможно, тот, кого я ждала всю жизнь.
— Нет, не меня. И жизнь у тебя впереди еще долгая. Только не произноси фразу “Я без тебя жить не смогу”. Сможешь, — и рука в перчатке смахнула слезу с девичьего глаза бирюзового цвета.

— А теперь последний фокус, — объявил Оберон, когда они вернулись в дом. — Сейчас я спровоцирую убийцу твоего отца. Не хочу тебя пугать, но он явно в тебя влюблен. В первую очередь он убьет Глэдис, Дороти и Максимилиана. После этого придет за тобой, но не для того, чтобы убить.
Он будет ломиться в дверь, поэтому запрись на все замки. По моим расчетам, он ее не сломает, слишком слаб, а дверь достаточно крепка. Собак я временно отпускаю, потому что с ними держать сценарий в руках будет сложнее.
Согласно сценарию, его убьет помощник инспектора, который вот-вот вернется. Я, если надо будет, вмешаюсь тоже. Но и я не бессмертен. Так что на всякий случай…
Рука в перчатке вручила Элизабет револьвер.
— Только в том случае, если ему удастся выломать дверь. Отец ведь стрелять научил?
Девушка кивнула.
— Тогда стреляй в голову. Дважды.
— Психопатические маньяки-убийцы всегда так заботятся о ненароком соблазненных ими провинциальных девушках? – поинтересовалась Элизабет.
— Нет, мне просто нужно успешное расследование.
— И это единственная причина?
— Возможно, не единственная. Возможно… не… единственная. Ну я пошел.

— Мистер Бигглс, — Секстон открыл дверь в скромную комнатушку. – Разрешите потревожить Ваш покой. Не вставайте, пожалуйста.
— Да, пожалуйста, заходите, сэр, — кивнул отдыхающий на небольшом диване дворецкий. – Далеко не все так… церемонны.
— Это я заметил, — кивнул детектив. – Ваши новые хозяева, например.
— Миссис Хантер… — скромно опустил глаза Бигглс.
— О, со мной можно начистоту, — Оберон уселся в кресло. – Они ведь не очень добры к тем, кого привыкли звать прислугой? Я имею в виду честных наемных работников вроде Вас.
— Это есть, — согласился дворецкий. – Марджори, наша горничная. Ее уволили еще до смерти мистера Хантера…
— И до того она натерпелась…
— Ей пришлось пережить трудные времена, да.
— И сколько же Вы лет работаете тут, мистер Бигглс?
— Последние два года.
— М-хм. А что заставило Вас податься именно сюда? Неужели Вас перевезли сюда по кирпичику вместе с замком?
— Нет, я просто потомок разорившейся семьи, которой не одно поколение приходилось выполнять подобную работу. Просто в Штатах больше платят, и мистер Хантер…
— …и мистер Хантер никогда в жизни не понял бы, настоящий ты английский дворецкий или нет, — в этот момент существо, зовущее себя Обероном Секстоном, напрочь отбросило даже попытки притворства. — Назови теперь, пожалуйста, свое настоящее имя, иначе я убью тебя уже и сейчас. Я знаю, что убийца ты и что ты вдохновлялся мной, одним из моих ранних дел.
Знаешь, в чем секрет идеального детективного расследования? Знать, кто убийца, до того, как началось полноценное расследование. А как это можно сделать? Всего лишь быть в тысячекратном размере большим убийцей, чем он. Осталось очень немного способов убить человека, которые я еще не испробовал, и все они описаны в средневековых книгах еще до благословенной эпохи инквизиции. Их сейчас, скажем так, мало кто читает. А там есть чему поучиться.
Мистер Бигглс нервно икнул.
— Тебе, ровно одному из населяющих этот особняк вшей, я позволю взглянуть на лицо при дневном свете.
Детектив, резко встав, отшвырнул прочь красные очки и снял с лица маску.
— Вы, — дворецкий сразу встал на колени.
— Я, — кивнуло белокожее исчадие ада. – Можешь встать. Я привык к такой реакции. На меня молятся все убийцы этого мира. Но я не дьявол и не антихрист, а нечто чуть большее. Назови свое настоящее имя прежде, чем мы продолжим.
— Я Джим… Джим Джонсон. Из Коннектикута.
— Рассказывай, — белокожий, усевшись в кресло, положил ноги на столик. – Тут все свои.
— Я… перебивался мелочевкой сначала у нас, потом решил попытать счастья в Готэме, но… Слишком большая конкуренция…
— Это да, — кивнул детектив. – А откуда ветер подул в сторону этого края непуганых идиотов?
— Совершенно случайно. Один из парней болтал все время о месте, где можно легко залечь на дно. Никто ему не верил, все дурачком считали. Только когда в засаду влетели, я решил за ним побежать и не ошибся. Лишь нас двоих и не повязали в тот раз.
— Надеюсь, он уже мертв?
— Да… был к тому утру. Он бы заложил меня точно.
— Молодец. А ты пару дней из кустов понаблюдал и понял, что к чему. Для оставшейся части нашего разговора сними, пожалуйста, грим и парик. Они, хоть и неплохо выполнены, но все же отвлекают от сути.
Дворецкий покорно освободился от парика и морщин на лице. Теперь ему нельзя было дать на глаз больше тридцати. Об английском акценте он тоже предпочел забыть.
— И ты решил, что вот оно. Красивое именье, красивая девушка и почти полная глушь вокруг. Вопрос первый: как ты так быстро адаптировался?
— Фокус в том, что тут я единственный, кто действительно побывал в Англии. У дяди пару месяцев гостил и даже в Лондоне. Скука там неимоверная. Поэтому вернулся сюда, за глотком свежего воздуха.
— А-ха-ха… а получил глоток смрада. Все же откуда у покойника этот пунктик на старой доброй Англии?
— Этого не знаю. По моим наблюдениям, в Англии он никогда не был, ничего о ней не знал и разве что беседовал с парочкой таких же воров, которые раз или два от силы там бывали. Но он считал, что так будет… престижнее, что ли?
— Понятно, — кивнул белокожий. – Каждый сходит с ума по-своему, это я могу понять и всегда уважал. Так, теперь, есть объективная причина оставить тебя в живых хотя бы на день? Я имею в виду украденные бриллианты, рубины и прочую мишуру.
Проследив за взглядом нового друга, он подошел к столу и выдвинул ящик.
— Неплохо, неплохо, — рука в перчатке, поиграв камнями, переложила их в карман. – Деньги тоже доставай, из того сейфа под часами с кукушкой. О, старый добрый мышьяк. Так ты планировал избавиться от мегеры и ее отродья?
— Да, — тихо ответил Джонсон, доставая из сейфа свои сбережения.
— А теперь принеси из погреба одну из лучших бутылок старика Хантера. Наверняка он скопил неплохую коллекцию. Чего стоишь, пошел!
— Итак, — Оберон Секстон, как только дворецкий принес бутылку, одним опытным движением открыл ее и наполнил два бокала. – За местного разлива талант. Ты молодец, Джимми.
Веришь или нет, я сразу, услышав про доспехи, понял, что убийца – дворецкий. Никто другой, кроме того, кто чистит их каждый день, не знает, насколько это удобная ширма и удачное орудие для убийства. Именно это рассмешило меня настолько, что я решил погостить у вас.
Ты ведь, из всех людей, понимаешь, о чем я говорю. Джей Уайлд…
— …и его рубин.
— Так вот, в тот раз мне пришлось почти двое суток провести, исполняя роль дворецкого. Вот тогда с доспехами я и ознакомился. А с вашим случаем подозреваемых почти и не было. Все живущие тут или не влезут в доспехи, или не смогут в них повернуть рукой. Кроме тебя.
— Но я тоже, — развел руками Джим, указав на свое немалое брюшко, и тут же встретился с недобрым взглядом зеленых глаз.
— Джимми, мне взяться за по-настоящему острый нож и начать им тебя потрошить для того, чтобы я не разочаровался в своих детективных талантах?
— Нет, — дворецкий достал из-под рубашки толстую подушку. Вместе с ней его полнота полностью удалилась, и теперь он однозначно был стройным молодым человеком лет тридцати.
— Вот именно. Представь себе, мне было еще сложнее. Мне пришлось поворачивать рукой так, чтобы дротик, выпущенный из руки, попал в Уайлда. А тебе было достаточно просто повернуть меч так, чтобы на него наткнулся в темноте полупьяный старик. Что ж, за молодое дарование!
Они опустошили еще по бокалу.
— В принципе, я должен был бы убить тебя уже и сейчас, поскольку не люблю подражателей. Но ты мне нравишься. Хорошо поработал над имиджем, гримом… Уж кто, а я это уважить могу. И конечная твоя цель? Потихоньку уморить идиотов мышьяком и жениться на Элизабет?
— Да. Она ангел.
— Только уже без крыльев. Ты ведь знаком с понятием первой ночи? Я им, как старший по званию маньяк, слегка воспользовался, а теперь – держи на здоровье, она твоя. Надеюсь, никаких обид? За Элизабет!
Бокалы звякнули.
— А теперь ты сделаешь еще одну важную вещь. Понимаешь ли, я собираюсь писать мемуары, которые однозначно станут бестселлером и побьют все рекорды продаж, обеспечив мне очень небедную старость. В них целая глава будет посвящена подражателям вроде тебя. Тем, кого я вдохновил.
Поэтому ты сейчас сядешь и в мельчайших подробностях опишешь, как именно ты убил Хантера. Естественно, для книги я все имена и обстоятельства изменю, но мне нужны жизненные детали, в них вся соль. Ее ведь буду писать я сам, а не нанятый журналюга, к счастью, и этим талантом я обладаю. Если постараешься, тебе будет посвящен целый абзац.
— Вот, — через полчаса вручил белокожему лист бумаги дворецкий.
— Угу, угу, угу… — подойдя к окну, Секстон изучил бумагу. — Теперь подпишись под этим и поставь дату. Просто для того, чтобы я не перепутал тебя с другими такими же храбрецами. Много вас таких, моего своеобразного потомства, ой как много.
— Отлично, — произнес самый страшный злодей всех времен, наблюдая из окна за появившимися на холме полицейскими машинами. — А теперь – вперед! Заверши работу, пока я тут. Мне нужны такие, как ты. Независимо от возраста, расы и вероисповедания. Мне нужны все. После того, как мой давний друг покинул Готэм, я хочу переделать его на свой лад. И мне будут необходимы верные люди. Ты со мной?
— Да.
— Тогда вперед, — рука в перчатке вручила дворецкому кинжал. – Доведи то, за что взялся, до конца. А после этого ступай к Элизабет. Покажи, кто теперь тут хозяин. О полиции не волнуйся. Я б не прожил столько лет, если б не умел элементарно улаживать такие дела. Тебе повезло, что я здесь. Сегодня твой день.
И он изящно высокомерным движением протянул руку, сняв перчатку.
Джиму Джонсону потребовалось двадцать три секунды, чтобы понять, что от него требуется, но все же он понял. Встав на колени, он поцеловал белоснежную кисть, после чего с кинжалом в руке вышел из комнаты.

Вадим Григорьев.