EmperorJoker

Глава 17

— Итак, массовое нашествие на нашу вселенную и на Готэм в частности, — кивнула Матильда. — Начинайте побыстрее Вашу историю, мистер Дент. Да, я не услышу подобную ни от кого-либо другого, это понятно. Но и Вы такую никому больше не расскажете, не побоявшись казаться… эм… эксцентричным. А я – это сама эксцентрика во плоти, по праву рождения. Хотите – и я убью любого выбранного Вами гостя, а все вокруг будут просто смеяться и аплодировать милому ребенку, не осознавая, что происходит на самом деле? Труп никогда не найдут, и настроение ни у кого не испортится.
Это я умею, не сомневайтесь. По четвергам, когда мама уезжала на весь день пасти лошадок, папа учил прятать трупы. Зарывать, топить, замуровывать, растворять… растворять надежнее всего.
— Не стоит, — тихо сказав это, человек в маске продолжил свой рассказ.
— Первым явился толстяк, больше напоминающий гору. Рохлей он отнюдь не казался – проверенный глаз мог вмиг опознать, что большая часть его массы состоит из мускулов. Затребовал аудиенцию с местным бугром – он назвал его “Готэмским Кингпином”. Никто в тот момент не подходил на эту роль лучше, чем Освальд, поэтому он и отправился на стрелку.
Кингпин Нью-Йорка другого мира объявил, что теперь это его город и что лучше подчиниться сразу, тогда он будет милосерден. Что он изучил все нужные файлы и знает, что в Готэме некому противостоять арсеналу суперсил, которые он может привести с собой.
Мистер Куриные мозги не из тех, кого можно легко напугать. Он спокойно ответил, что к сотрудничеству с достойным партнером готов всегда, но на голову себе сесть не позволит. У нас в городе, сказал он, есть свои молодцы. То, что о них в прочитанных чужаком файлах не указано, свидетельствует лишь о том, насколько они хороши.
Человек-гора безмолвно удалился, но, увы, слова у него не разошлись с делами. В Готэм действительно пришли суперсилы – некоторые точно были наемниками Кингпина, другие явились просто из любопытства. Горы мускулов Джаггернаут, Мерзость и Носорог, сметающие все на своем пути. Заставляющие сомневаться в знакомой нам реальности Мистерио и Мистик. Безошибочно разящие выбранную цель Шокер, Ястреб и Меченый. И Зеленый Гоблин, просто для развлечения швыряющий бомбы куда попало, напоминая этим…
— Папу в расцвете его безумных лет, — кивнула Матильда. — Я видела некоторые любительские съемки. Это была феерия. Но, к счастью, она не продлилась очень долго. Иначе б не было меня… но Вы продолжайте, пожалуйста. Жутко интересно.
— Мы собрались тогда все вместе – элита из элит. Крейн, Тетч, Нигма, Кобблпот, Айсли. И он. Решали, что делать дальше. Большинство считали, что для организованной борьбы нам нужен однозначный лидер – я именно таким был в дни нашей войны с мафиозными семьями Фальконе и Марони. И в данном случае большинство было за меня. Лишь Освальд Кобблпот настаивал на другой кандидатуре – твоего отца. Я слышал, что у них были очень давние деловые отношения еще в те времена, когда я был помощником окружного прокурора.
А твой отец… он зевал. Ему было скучно от наших планов. Потом подошел и взял несчастного Пингвина за горло.
“Что отличает меня, Оззи, от всех вас? – произнес он. — Нет, не только то, что я убил в сто раз больше людей, чем вы все вместе взятые. Дело в самом принципе.
Вам всем нужна причина, чтобы убить. Даже у Зсасза есть причина – он коллекционирует шрамы. Ха-ха-ха, если б подобным занимался я, на мне б уже негде зарубку было ставить. А вы, все остальные, еще слабее, чем он.
Вам обязательно надо при этом чувствовать, что вы лучше других. Сильнее. Умнее. Справедливее в каком-то плане. Все вы… ты, Харви, Джонатан, Джервис… Всегда на кого-то обижены. Вы или мстите, или за власть боритесь. А я просто получаю удовольствие.
Вам обязательно надо чувствовать, что умирающий от вашей руки хоть в чем-то перед вами провинился. Или чем-то обидел в детстве. Или позарился на ваш нынешний кусок пирога. Или хотя бы сказал не то слово.
А мне все это ни к чему. Я знаю, что мои жертвы невиновны ни в чем. Во всем виноват я сам. И, превосходно это понимая, я перерезаю им глотку с особым удовольствием. Прекрасно зная, насколько больно им и будет больно их родным и близким.
У каждого из вас есть своя трагическая история происхождения и мотивация, которой может проникнуться юная девица, которую не оценил по достоинству одноклассник. Поэтому у любого из вас миллионы поклонниц.
Мне одному это никогда не было нужно абсолютно. Никакой несчастной семейной трагедии (об этом тоже ходят легенды, но мы все знаем их цену – она меньше ломаного гроша). Никакой несчастной любви. Никакой детской травмы. Никакого логического объяснения, почему мне бесконечно нравится, перерезая горло гомо сапиенс, наблюдать за его затухающими зрачками. И думать при этом, как будет после этого плакать его жена. Как будут горевать его знакомые на похоронах. Как его дети впервые в жизни поймут, что лишились чего-то жизненно необходимого, того, что позволяет стоять на ногах с уверенностью. И каждая эта мысль приносит мне несравнимое удовольствие.
Убить виноватого может любой, если его довести до определенной черты. А убить невиновного – вот здесь надо обладать определенным уровнем нестандартного мышления.
Бедный легко может убить богатого, обосновывая это социальной несправедливостью. Богатый может убить бедного, защищая то, что он считает своим, по его словам, честно заработанным. А я могу убить любого, кто еще живет и дышит. Просто потому, что он живет и дышит.
Я то, чего не должно было быть. Никогда. Но я есть. И прекращать существование не планирую.
Я знаю, что в рай я не попаду. Но и в аду, между нами говоря, меня не напугали, бывал там и знаю, что он таки есть. Там такое же простое мышление, как у тебя и даже у Дарксайда. Все хотят власть и устранения конкурентов. Никто не улавливает, что можно просто получать удовольствие от жизни, одновременно имея и то, и другое”.
С этими словами он повернулся и ушел. И мы так и не поняли, будет он бороться за наш город или нет.
Я разработал план, распределив роли между оставшимися на встрече участниками.
Старый воробей должен был вызвать Кингпина на стрелку, чтобы обговорить условия мирного договора, то есть, по сути, капитуляции. У меня были сомнения, что он потянет против такого противника, поэтому я на всякий случай заложил в его кабинете взрывчатку. Если б он однозначно продул, то я бахнул бы весь этаж с обоими – так решила монета.
— Вот поэтому папа и… скажем так… уважает Вас в своем роде, — кивнула Матильда. — За такие идеи и решения.
— Однако Пингвин выстоял. Очень потрепанный и со сломанной левой рукой он появился на балконе. В целой правой он держал единственный уцелевший зонтик – тот, что стреляет усыпляющим газом. Он поднял руку – можно приступать!
И мы приступили.
У Нигмы было достаточно времени, чтобы разгадать все голографические головоломки Мистерио, и команда достаточно опытных хакеров, чтобы взломать его коды. Лишившись власти иллюзий, противник быстро ретировался.
Айсли смогла очаровать своими феромонами Мистик и получала невиданное доселе удовольствие, заставляя пленницу по очереди быть самыми разными женщинами и мужчинами, с каждым или каждой из которых она ненадолго оставалась наедине. Там были все – от Никсона до Элвиса, от Мерилин до Хилари. Если б Памела в те дни вела дневник, его можно было б сейчас продать за миллионы.
Меткий выстрел Дэдшота принес чип Джервиса в дубовый череп Джаггернаута – и он тут же, забыв обо всем на свете, вышел на бой с Мерзостью.
Но наилучший маневр я оставил за Крейном, зная, что он потянет. Он свел в одном квартале Шокера, Ястреба, Носорога и Меченого, обработав одним и тем же вариантом его яда – тем, что вызывает страх перед поражением. Каждый из них видел в первом встречном архи-врага и был готов атаковать его до последнего. Так они и бились между собой, пока не попадали от усталости.
Я же в это время смог отбить атаку Зеленого Гоблина, уложившего почти всю мою команду: он не учел, насколько метко я стреляю с обеих рук.
Самое худшее началось на следующий день. Улизнувший от зазевавшегося Кобблпота Кингпин пересмотрел свою стратегию и перешел на второй уровень.
Доктор Осьминог со своими мощными щупальцами. Зеленый Гоблин, уже готовый и швыряющий свои бомбы в точности куда надо. И Веном… Им мы не знали, что противопоставить.
Но… уже через три дня все прекратилось.
Что именно произошло, мы могли лишь догадываться.
Периодически удавалось поймать кого-нибудь из подручных Кингпина или кого-нибудь из его наймитов. Они все спешили в свой город. Говорили, что кто-то в их Нью-Йорке убивает их семьи. Вырезает на лицах убитых жен и детей улыбки, а на телах – слово “Готэм”.
— Папа, — мечтательно улыбнулась Матильда.
— Он сразу понял, что бороться с суперсилами в прямом бою бесполезно. Или же знал это всегда. Но просто вырезал семьи он только у шестерок. С крупными игроками поступал иначе.
Выбирал тех, кто им по-настоящему дорог, – видать, их личности и все их тайны он узнал за считанные дни на чужой территории. Их не трогал – но, используя пластических хирургов, оставлял трупы максимально похожие и тоже с фирменным знаком. Намек был недвусмысленный: разойдемся по-доброму – или.
Когда Кингпин увидел фото точной копии любимой жены с большой улыбкой на лице и с кровавой надписью “Готэм”, он свернул всю деятельность и отозвал войска. Остальные чуждые нам суперсилы потянулись за уходящими.
А затем твой отец вернулся, и мы никогда не говорили на эту тему. Через пару дней портал закрылся и… в результате этого сейчас никто не помнит. В том числе, думаю, и он.
— Что ж, мистер Дент, — улыбнулась Матильда. — Вы поделились со мной чудной историей, мне хочется поделиться с Вами. На всякий случай все имена я изменю. Папина школа, знаете ли…
Мне было тогда пять лет. Один из наших гостей… назовем его мистером Кабердом… считал, что за нашим домом следят. Не Мыши, а правительственные агенты. И он даже указал на одного из них, шедшего недалеко от дома.
Он сказал об этом мне, а я передала папе… И… мне показалось, что ему что-то не понравилось.
Через два дня он позвал меня в комнату с двумя улыбающимися телами.
— Ты ведь знаешь, что они не мертвы? – сверкал он белоснежными зубами.
— Да. Только мистер Каберд это вряд ли знает.
— Надо его слегка пугнуть. Это, конечно, не то, что может его напугать до смерти. Но он мог прийти к выводу, что у меня появилось слабое место в твоем лице. А думать о таком он ни в коем случае не должен.
— Я не слабое место, — нахмурилась я.
— Уж я-то об этом знаю. Ты намного сильнее, чем я был в твои годы. Не говоря уж о том, что намного красивее и умнее. Но у тебя хорошие учители. А я был один. Всему пришлось учиться самому…
И одна из ранних вещей, которые я освоил, – это тот факт, что человек может прожить без одного глаза. В принципе, может и без двух, но это чуток другая история.
Сейчас ты порадуешь нашего друга двумя чашками с изысканными напитками. В первой – чай. Во второй – кофе.
В первой будет плавать глаз неудачливого агента. Во второй – глаз его подруги. Посмотрим, какую наш друг выберет.
— А если никакую?
— Он не может выбрать никакую. Он знает меня достаточно давно, чтобы четко понимать: в случае его отказа в следующей чашке будут плавать его собственные глаза.
— Папа, — обняла я родителя. – Я, может, и сильнее, и красивее, и умнее, но уж точно не страшнее, чем ты.
— Мой маленький дьяволенок, — рука в перчатке ласково погладила мой подбородок. – Я умею польстить тебе, ты умеешь польстить мне. Этот урок ты усвоила на отлично.
— Польстить я умею, — кивнула я. – Но я действительно тебя люблю.
— Как и я тебя, Мати. Если б на одной чаше весов была ты, а на другой весь остальной мир, то… миру бы не повезло. Только твою маму бы я сохранил. Для себя и для тебя.
— Вот такая история, — развела руками Матильда.
— Знаешь, вот эти последние слова… — задумчиво произнес экс-прокурор. — Пожалуй, я покину вашу замечательную вечеринку чуть раньше, чем планировал.
— Хотите повидать дочь? – хитро подмигнула девочка. – И даже без консультации с монетой.
— Ты сама подсказала мне выбор, — ловкие пальцы щелкнули, и выпущенный из них пятицентовик приземлился в бокале все той же невезучей кинозвезды. Роковой глоток она сделала через три секунды.
Ей снова все бросились оказывать первую помощь. Опять подошел человек в маске клоуна, всех отпихнул и утащил барышню с собой.
Проходя мимо Матильды и Дента, он понимающе им кивнул, быстро салютнул, одним движением свернул женщине шею, чихнув словом “Осточертела”, и двинулся дальше.
— Мда, — задумчиво произнес наполовину изуродованный. — В этой части ты его и впрямь не превзойдешь. Но…
— Смогу во всех остальных, — кивнула Матильда. — И постараюсь. Спасибо за напутствие… и Вам удачи тоже.

Вадим Григорьев.