EmperorJoker

Глава 1. На новом месте

Человек с улыбкой, стоя перед зеркалом, пару минут раздумывал, уместна ли его внешность в кругу новых знакомых.
— Да не волнуйся, — уверила его Вакико. — Ты не один такой. После войны его подражателей появилось немало. Тут все так говорят.
— Его? – поинтересовался белокожий.
— Говорят, что его имя нельзя произносить вслух. Миссис Джексон говорит, что он – это то зло, которое всегда возвращается через несколько лет.
В предпоследний раз все считали, что он умер. Он вернулся вот так.
Она показала на телефоне запись, где радостно вещал Клоун – Принц Преступного Мира.
“Дорогие зрители! Увы, мне пришлось прервать программу, которую вы смотрели, чтобы предложить вам нечто намного лучшее – меня. А поскольку я умею прерывать не только программы, а и кое-что еще (а именно ваши жалкие никчемные жизни), то долго извиняться по этому поводу не собираюсь. Итак, с вами говорю я, вы все меня, к счастью, знаете, а также голова Джордо. Джордо – глава Ви-Центра, поэтому, когда я говорю с его головой, я вроде как обращаюсь к самому главному тут.
А теперь преамбула закончена. Все серые тона из палитры убраны. Нет больше ждущих своего часа политиков. Нет жаждущих власти выскочек. Нет желающих так или иначе устроить государственный переворот. Все они мертвы – или скоро будут. Я возвращаю ситуацию к черно-белому формату. Старомодно, но со вкусом. Голливуд был бы счастлив. Есть злодей, который убьет очень-очень много людей, если его не остановят, то есть я. И есть герой, который в нужный момент остановит злодея, то есть ты. Это сантимент, я знаю, но все же это скажу: пока ты не придешь, я буду убивать по сотне человек в час. В этом здании сотен хватит как минимум на двое суток, так что можешь не спешить.
Итак, публика, зрители, главы и политики всех стран. Я думаю, на данном этапе вы уже все внимательно меня слушаете. И именно сейчас я скажу то, чего вы все так боитесь услышать. Ви-Центр, который столько лет находился ниже радара всех возможных спецслужб, не только обладает ядерным и биохимическим оружием. А и способностью пустить его в ход в любой момент. И сейчас эта способность – увы и ах – полностью в моих руках. Вот теперь, я почти уверен, вы затаили дыхание. Через полчаса я, нажав кнопку, запущу 16 ракет, нацеленных на основные столицы этой планеты – я уже выслал карту с отметками всем, кого это касается. Из них у 4 будут ядерные боеголовки и у 4 химические. Но никто, кроме меня, не знает, у каких именно. Отсчет пошел”.
— Хм… увесисто, — признал Человек с улыбкой. – Что же было дальше?
— Его Бэтмен остановил. И тогда его опять считали мертвым. А он вернулся вот так.
Вакико показала другую запись.
“Добрый вечер, дамы и господа. Прошу прощения, что прервал ваше общение с виртуальным ядом, куда вы сейчас уткнулись, будь то телевидение, Интернет или бесконечные социальные сети. Хотя какие к черту извинения, вы должны быть счастливы от одного факта, что я вмешиваюсь в ваши серые нудные жизни. И слово “вмешиваюсь” сегодня приобретет новое значение.
Пусть вас не удивляет тот факт, что я вмешиваюсь независимо от того, в каком уголке планеты вы находитесь. Небольшое чудо техники позволило мне делать это. Оно же позволило видеть сопровождающие мою речь субтитры в тех уголках Земли, где точно не знают английского. Но прежде, чем кто-либо из вас успел удалиться от ближайшего экрана или же просто закрыть глаза и уши – маленькая демонстрация силы.
Вот теперь меня, я думаю, готовы слушать все. Добавлю только один раз для тех, у кого чешется рука нажать на очень важную кнопку, глав некоторых государств и их приближенных. Это была одна тысячная того уровня болевого шока, который я могу передать в мозг любого человека на этой планете. Если я передам одну десятую, то все население Земли поляжет замертво, а для этого мне достаточно… нажать на эту кнопку. Или не нажимать на другую кнопку каждые три минуты. Так что… присмирите свои пальцы. На самом деле всех я убивать не хочу, иначе мне будет скучно – не с кем будет играть.
Что ж, пожалуй, нужный эффект достигнут. Теперь слушайте – и слушайте внимательно. Я постараюсь максимально сократить рассказ, так что ловите все мельчайшие детали, случайных среди них не будет.
В давние времена, в далекой-далекой галактике, на планете Земля, жил-был молодой ученый, посвятивший свою жизнь борьбе за человечество. Против инопланетных, чуждых людям форм жизни и их проявлений. Против суперсил и супергероев в том числе и даже в первую очередь. Его тело вследствие чрезмерных нагрузок быстро сносилось и умерло, но его мозг стал совсем иной историей. Он регулярно менял хозяев, прожил за столетие десятки жизней, нашел ответы на все тревожащие человечество вопросы и изобрел лечение от всех существующих болезней. Но увы, время коснулось и его, и в итоге стареть начал и он. Им завладела паранойя, поэтому он решил устроить этот весьма смехотворный переворот в Штатах и попытку установить мозговой контроль на всем континенте. И это ведь был только первый его шаг. Он планировал через пару лет установить подобный, только намного более совершенный контроль над всей планетой. И ведь все необходимое у него на самом деле было готово – в любой точке планеты. Спутники, передатчики, всегда незаметные и всегда находящиеся поблизости нужные люди. Единственное, в чем он не был уверен, — он сам. Он не решался задействовать эту сеть и подключаться к ней самому, боясь, что его мозг не сможет обрабатывать всю приходящую в него информацию. Он действительно хотел быть благодетелем человечества – как и любой чокнутый диктатор.
Поэтому не он в нашей опере злодей – он почти персонаж трагический, учитывая, что его ждет в ближайшие полчаса. Роль злодея моя, и ее банке с мозгом я уступать не намерен, сколько бы вселенских знаний в ней не накопилось. Беднягу Ультра заботил обратный сигнал – хах! Последние два десятилетия он посвятил исключительно адаптации средств передачи под свой мозг. Тут он опередил всю планету уж точно на полвека – так хотел быть услышанным и понятым в любой точке планеты, которую столько верой и правдой защищал. Сомневаюсь, что он хотел делиться знаниями, хотя не исключено и это – даже мозг в банке может испытывать одиночество. Но по крайней мере хотел, чтобы его мысль была достижима для всех.
Меня как злодея, не претендующего на роль благодетеля человечества, то есть не занимающегося самообманом, в этот всем интересует очень простой практичный аспект. Этот распрекрасный мозг в изобретенной им замечательной технологии будет передавать на весь мир одну мысль. И этой единственной мыслью будут ощущения этого мозга, пока его поджаривают на медленном огне, разрезают на мелкие кусочки и поедают.
Многие философы и прочие ученые веками ломали головы над решением одного вопроса – что может объединить человечество? Религия? Политика? Демократия? Диктатура? Мой ответ: страх почувствовать то же, что чувствуют бараньи мозги в тот момент, когда их едят.
Я зло абсолютное, всепроникающее. Где б ты не жил, от меня не скроешься. От меня невозможно откупиться, со мной невозможно бороться и со мной нельзя договориться. Даже смириться со мной не получится. Тех, кто смирялся со мной и даже начинал красить лицо белой краской, я всегда убивал легко, не интересуясь их фамилией. Тех, кто проявлял характер, убивал тем более, в крупных мучениях, в основном с целой их семьей. Вот и будь мудрым, философ. Как ни крути, в моей вселенной ты труп в любом случае. Сегодня или завтра, за завтраком или за обедом. Независимо от того, что ты делаешь. Независимо от того, как верно мне служишь. Я то, чего никогда не должно было быть. То, что должно было умереть с голоду на готэмских улицах. То, что, получив несколько раз по лицу от готэмского правосудия, должно было безнадежно завянуть в психушке, нырнув с головой в неизбежный депрессивный психоз. К превеликому сожалению, Готэм и весь мир. Я все еще с вами. И удаляться никуда не собираюсь”.
— В предпоследний раз он играл головой одного человека. В последний раз – головами людей всего мира. Как таких земля выносит? – пожала плечами Вакико.
— Откуда у тебя все это?
— Сын миссис Джексон – его большой фан. Но даже он не говорит имя вслух. Он просто ждет, когда кумир вернется. Так что с белой физиономией в таком кругу ты будешь, как дома.
И прости, но я всем сказала, что ты мой отец… потому что… видели, как мы ночуем вдвоем…
— Да, ты правильно сделала… чтобы не подумали ничего плохого…
— Я уже все разведала. Они живут тут почти как коммуна… как большая семья. Собираются вместе люди… из ближайших ночлежек, иногда из других районов подходят… Тем, кому не повезло, как нам. Миссис Джексон кормит всех по утрам супом, а дальше уж… как получится.
— Что ж, для начала может быть, — пожал плечами белокожий друг.
— Миссис Джексон, рад знакомству, — отвесил он почти поклон заведующей кухней афроамериканке лет 65, когда они пришли на завтрак. — Возможно, оно будет продолжительным. В данный момент мы с… дочерью… испытываем некоторые проблемы…
— С головой? – подсказала афроамериканка. – Вакико мне сказала, что у Вас частичная амнезия. Но не волнуйтесь, в нашем узком кругу всяких хватает. Главное, что рядом с девочкой ее отец.
Круг на самом деле был не совсем узким.
Сара Вильдштейн, еврейка лет 70, и ее 80-летний муж Авраам.
Две очень многодетные афромериканские семьи, обе с фамилией Вашингтон. В обеих были матери-одиночки. В одной семье было пять детей, в другой семь. Обе женщины утверждали, что родством не связаны, но явно уже обе воспринимали детей однофамилицы как своих собственных.
Декс Бокстерн, уверявший, что он бывший голливудский каскадер, в свое время побивший и забросивший в багажник машины Брюса Ли. Учитывая, что он ходил с костылем, этот бросок не прошел ему зря. Или же он просто все выдумал.
Дерек Фришберг, слепой лет 80. Перемещаться ему помогал одноглазый правнук.
Вася Иванов, лет 60, предки, как он всех убеждал, вовсе не из России… просто так получилось. Он в любом случае говорил мало, так что это особо никого не интересовало.
А также еще три малайские, две китайские и две японские семьи, все с матерями-одиночками, чьи фамилии, похоже, никто из старожилов не пытался понять и запомнить.
Но Вакико каким-то образом успела узнать имена всех детей и за завтраком играла с ними в игру, легко перескакивая с одного языка на другой.
— Во что вы играете? – спросил Человек с улыбкой.
— Они изобрели эту игру, я только присоединилась, — улыбнулась девушка. — Изобретаем себе новые имена и свой путь в жизни.
— И кем же будешь ты?
— Я буду Гидеобрией. Великим воином, который побеждает злодеев вроде этого, белокожего, чье имя нельзя произносить вслух. Прости, папа, но это так. Так должно быть… я просто чувствую, что так должно быть.
— Откуда такое имя?
— Точно не помню… кажется, бабушка рассказывала что-то о такой героине…
— Странное имя… Чем-то напоминает славянское…
— По крайней мере, часть – это древнееврейское, — задумчиво подсказала Сара. – Гедеон означает могучий воин. Но на английском чаще звучит как Гидеон.
— А обрий – это горизонт… по-моему, на беларуском или украинском, точно не вспомню, — добавил обычно молчаливый Вася.
— Воин, пришедший с горизонта… очень романтично, — восхитилась Джексон.
— Да, что-то в этом определенно есть, — задумчиво кивнул Декс. – Новый Бэтмен?
— Нет, я не буду прятать лицо за маской. Никогда.
— А твои близкие… отец и, естественно, муж, когда он будет?
— Отец, я уверена, со мной опасность разделит.
Человек с улыбкой сразу кивнул.
— А муж… — девушка серьезно задумалась.
— Да не стоит ее пока смущать такими вопросами, — хихикнула Джексон. – Вот ты, Декс, умеешь человека поставить в тупик.
Гидеобрия так Гидеобрия. Тем более что воин нам уж точно пригодится…
Внезапно она замолкла, увидев две грозные фигуры, появившиеся перед дверями.
Один ростом два метра, другой немного пониже. Одинаковые костюмы и шляпы – было очевидно, что одежду покупают они в одном магазине.
— Мать, мы предупреждали, — тот, что повыше, открыл дверь. — Мы вежливые джентльмены. Цена удвоилась, срок уплаты уменьшился надвое. Плати сейчас или…
— Мик… Джереми… ребята… мистер Джонсон всегда говорил, что можно повременить… хотя бы полнедели… — почти умоляла Джексон.
— Мать, мистера Джонсона нет уже месяц. Мистер Гриссом теперь ведет здесь бизнес. И он рассрочками не занимается.
— Но как же…
— Мать, мы люди простые. Если денег нет, мы врежем или тебе, или одному из твоих друзей.
— Прошу прощения, — Человек с улыбкой приблизился, подняв руки. – Я случайно услышал ваш разговор и…
— Доброволец, — хохотнул первый громила. — Еще один чертов клоун.
С этими словами он ударил собеседника по ребрам. Второй подошел и добавил два по печени.
— Папа! – подбежала Вакико.
— Спокойно, все в порядке, — произнес Человек с улыбкой, тихо садясь в углу. – Меня били и не так, наверняка, точно не помню.
— Мать, послание мы донесли. Ты поняла? – весело спросил тот, что пониже.
— Да… – тихо сказала Джексон, но Вакико поспешила вмешаться.
— Я до конца жизни буду бороться с такими, как вы! – прорычав это, она впилась зубами в ногу одного из визитеров. Он вскрикнул, но потом, не желая опозориться перед коллегой, засмеялся и отбросил ее одним ударом кулака.
— А вот это было зря… — Человек с улыбкой, держась за ребра, пополз к ударившему и схватил его за ногу. Тот просто отшвырнул его прочь, но, встретившись с взглядом зеленых глаз, внезапно замолчал и вышел из кухни. Второй бандит последовал его примеру.
— Папа, — Вакико присела рядом с упавшим, с надеждой смотря на окружающих.
— Мы поможем, мы все поможем, — уверила ее Джексон.

— Вот, папа, теплый суп. Он должен помочь, — девушка принесла тарелку к койке Человека с улыбкой.
— Не стоило, хотя спасибо, — тихо сказал белокожий. – Твое лицо…
— Миссис Джексон уверила, что поработает один знакомый, и синяк замажут. Его почти не будет заметно.
— Можно, я посплю рядом с тобой опять? Я ведь… все еще не вспомнила… — попросила она, когда он закончил есть.
— Спи, дитя… спи…

Они снова уснули почти одновременно.
Через полчаса зеленые глаза открылись и в них зажегся потусторонний огонь. Зеленоволосое создание резко поднялось, как будто не было грушей для солидных ударов всего несколько часов назад.
Первым делом оно взглянуло на безмятежно спящую рядом Вакико и тихо зашипело.
— Маленькое глупенькое существо. Гидеобрия была моей идеей, как и твое рождение и существование. Правда, имя изобрела…
Тут взгляд стал другим.
Взявшись за зеленоволосую голову, Человек с улыбкой сделал шаг назад.
Однако уже через минуту в глазах снова горел потусторонний взгляд.
— Какая разница… Гидеобрия просуществовала ровно столько, сколько мне понадобилось. Как и ты.
Белая рука хотела взяться за горло спящей девушки, но в последний момент остановилась и затряслась.
Человек с улыбкой опять схватился за голову.
— Ладно, это всегда можно успеть. Для начала можно хотя бы навести комфорт для тела, — он с явным неудовольствием приподнял рубашку и посмотрел на свои синяки. После этого глянул на водительские права одного из двоих избивавших его, которые успел утащить из кармана брюк, и нажал на ручной телепортер.

— Вот, босс, — бросил на стол мешок Джереми, заходя в полутемный кабинет босса. – Даже больше, чем Вы думали. Почти все платят, как Вы и сказали. Кто хочет жить, тот платит. Кто не хочет, тот получает.
— Правильно, ребята, — согласился босс Гриссом, не поворачивая голову. – Так и надо. Вы трудяги, я рабочих людей ценю. Поэтому у меня для вас сюрприз… маленький подарок.
Ваш мешок пусть лежит на столе, я вам верю на слово. Откройте мой.
Мик подошел и развязал мешок.
— Но это же… Мэг? – тихо произнес он, глядя на отрезанную голову блондинки.
— А это… моя Пэгги? – еще тише сказал Джереми, увидев вторую вывалившуюся из мешка голову, ранее принадлежавшую рыжей красотке лет тридцати.
— Вот это меня и развлекло, ребята, — голос сидевшего в кресле уже и близко не напоминал их босса. – Мэг и Пэг… какая рифма… Вместе сходили погулять. Честно, если бы они не складывались в рифму так запросто, я бы оставил голову хоть одной, но…
Тут кресло развернулось, и Мик и Джереми окончательно остолбенели.
— Вот что, дети, — объявил Человек с улыбкой, снимая с головы маску из кожи бывшего босса, и облизнулся, смакуя его кровь. – Один вопрос надо прояснить очень быстро.
Вы можете верить, что это настоящий я или нет.
Вы можете что-либо попытаться сделать или нет.
Но это не отменяет одного факта.
Жены ваши вот, но дети пока живы. На колени или я передумаю в любую секунду. По моим меркам это во все времена было чрезмерной роскошью – оставлять в живых молодую поросль, которая может вздумать мстить.
Двое громил послушно исполнили приказ.
— Понятно, кто новый босс?
Оба послушно кивнули.
— Теперь пошли вон. При встрече делать вид, что мы незнакомы – в таком формате. Но ни девчонку, ни меня пальцем не трогать.
Есть вопросы? Если они есть, то я для начала отрежу вашим детям языки.
Оба громилы замотали головами. Оставшись довольным их реакцией, белокожий телепортировался прочь.

Войдя в ванную в Белом доме, Матильда обнаружила в зеркале за спиной знакомую белую физиономию. По свету в глазах она быстро поняла, с кем именно говорит в данный момент.
— Папа… ладно, пусть будет Джокер. Я одна не боюсь произносить имя вслух. Если хоть что-то в тебе осталось от моего отца, каким я его помню… Мне рассказывали, как ты обращался с женщинами в… свое время. Но ты никогда не поднимал руку на мою мать и на меня. До сего времени.
— Мати, ты не женщина, — саркастичный голос звучал почти ласково. — Ты мое порождение. Одно из многочисленных причем. Я, конечно, не могу похвастать, что породил половину населения этой планеты, как твой большой друг Саваж. Но породил, тем не менее, немало.
Ты мой идеальный план и мое идеальное оружие. Которое одолело в бою трех величайших на свете мастеров боевых искусств, когда ей не было еще и 16. Которое умеет соблазнить любого – мужчину, женщину, ребенка или собаку. Которое врет так же легко, как дышит. И которое никогда не пойдет против меня. Уж об этом я позаботился заранее.
Матильда резко повернулась, но упала, как только белоснежная рука нажала кнопку на обруче на кисти. Все ее тело внезапно скрутила невыносимая боль.
— Нанобиты были введены тебе сразу после рождения, — внес ясность родитель. — И с этим ты ничего не поделаешь.
Я поженил тебя с сыном моего злейшего врага. В свое время это почему-то казалось мне забавным. Уже нет. Теперь у тебя три дня, чтобы убить их обоих. Иначе я убью твою дочь.
Я подыскал тебе нового мужа. Он тоже мое порождение… ну, частично мое. Меня в другом времени, пространстве или измерении, никогда не любил мудрить над такими вещами. Раскрою маленький спойлер: его фамилия тоже Уэйн.
— О нет.
— О да. Что может быть интереснее, чем поженить тебя с настоящим Брюсом Уэйном? Я выпустил его на свободу. Он рано или поздно придет к тебе – за твоим мужем, за его отцом, за детьми. Тебе надо всего лишь сделать то, что умеешь лучше всего, — приручить его и расположить под своим каблуком. Вот это настоящий тест, а?
— Ты всегда ненавидел его…
— Пока не нашел ему достойное применение. Ты – худшее, что я приготовил для этой планеты, он – худшее, что породили все остальные вселенные. Истинный брак тысячелетия и всей мультивселенной, ха-ха. Если я не убью его раньше, конечно.
— Если он не убьет тебя, — уточнила Матильда, иронично улыбнувшись.
— Мати, напомню тебе, что благодаря дионезиуму меня крайне трудно убить, — белоснежная рука бесстрашно перерезала горло.
Молодая женщина спокойно наблюдала за тем, как хохочущая, плюющая кровью глотка заживает у нее на глазах, поскольку видела это не первый раз.
— Бэтмен всегда побеждает – не ты ли случайно ввел это правило? – улыбнулась она.
— Он и будет побеждать всегда. Но какой именно Бэтмен – тут уж выбор за мной.
— Вытри глотку полотенцем, иначе закапаешь кровью пол в той ночлежке, где вы вдвоем приблудились. Да, я знаю, где ты теперь проживаешь. Ты готовил меня хорошо… Может, слишком хорошо.
— Мати? – послышался за дверью мужской голос.
— Я сейчас, — громко сказала Матильда, затем тише произнесла. – Приступай. Я не буду мешать. Хочешь убить Дэмиена сам или тебе обязательно надо, чтобы это сделал Бэтмен, который смеется?
Нажав на обруч на руке, белокожее существо телепортировалось прочь.

Очутившись в ночлежке, самый страшный злодей всех времен быстро вышел на улицу, затем позаботился о том, чтобы кровь с его шеи не смог обнаружить никто.
— Бэтмен всегда побеждает. А Бэтмен, который смеется, всегда побеждает тем более, — тихо бормотал он, глядя на спящую Вакико. — Но к интриге всегда можно добавить непредсказуемую составляющую.
С этими словами он хохотнул, лег рядом с девушкой, обнял ее и заснул.

Вадим Григорьев.