EmperorJoker

Глава 2. Коробок спичек

В комнату вошел высокий широкоплечий здоровяк с красным лицом. За его спиной стоял офицер явно не старше двадцати, тоже в форме.
— Инспектор Джойс, — представился первый.
— И сержант Креббс, — приветливо махнул рукой офицер.
— Очень приятно, — человек в маске пожал руки обоим.
— Вы… детектив, не так ли?
— Частный детектив-любитель. Оберон Секстон.
— Никогда не слыхал о Вас.
— Я о Вас тоже. Но ведь теперь мы исправили это досадное упущение, не так ли, сэр?
— Да, конечно. Что Вы делаете здесь, позволю спросить?
— Я направляюсь в Готэм, чтобы принять участие в расследовании достаточно крупного дела, связанного с международной преступной организацией под названием Черная Перчатка. Я наслышан о том, что климат в этих местах похож на мой родной лондонский, поэтому решил получить удовольствие от поездки на такси. К сожалению, машина сломалась, причем всерьез и надолго, и мы с Огюстом решили продолжить наши странствия пешком – мы привыкли ночевать под открытым небом. Но в этот момент началась гроза и… в результате мы тут.
— А Ваш багаж?
— Он уже в Готэме. Доставлен самолетом. Там есть кому о нем позаботиться. Готэмский комиссар Гордон и его коллеги в курсе моих странствий.
— О, так Вы друг Гордона? – с явным страхом поинтересовался инспектор.
— Вовсе нет. Мы никогда прежде не встречались. Просто семья одной из жертв того достаточно громкого дела наняла меня, чтобы выяснить все обстоятельства и… по возможности уладить дело с возможной утечкой некоторых… неблаговидных деталей относительно жизни покойного. Пресса в наши дни бывает весьма кровожадной, а семья очень уважаемая, так что не хотелось бы, чтобы на нее лили грязь все, кому не лень. Думаю, Вы понимаете…
— О, еще как понимаю… — с облегчением вздохнул Джойс. – Этим писакам только повод дай.
— А так-то у меня практика в основном провинциальная, небольшие дела в окрестностях Лондона, где толковой полиции нет и никогда не было. Не часто выпадает шанс поучаствовать в по-настоящему крупных расследованиях. В таких случаях я всегда пользуюсь шансом попутешествовать, посмотреть мир, как в этот раз. Зато репутация у меня безупречная, нераскрытых дел нет – я умею ладить с людьми по обе стороны закона.
— Очень рад это слышать, — закивал Джойс. – Понимаете ли… ситуация… щекотливая. Неделю назад умер хозяин этого имения. Его семья… особенно его дочь… еще не окончательно пришли в себя после этой трагедии, и постороннее внимание нам всем, здесь проживающим, не нужно уж точно.
Глаза в красных очках безмолвно созерцали собеседника. Чуть помолчав, инспектор продолжил.
— Я всего лишь пытаюсь защитить интересы семьи, покойный глава которой был моим близким другом. То есть, по сути, делаю то же, что и Вы. Просто без гонорара. И насчет гонорара…
Джойс быстро достал купюру и сунул ее в руку Секстона.
— Считайте, что эта семья Вас наняла тоже. Просто для того, чтобы… пресса ничего не узнала… об этом месте. И Гордон тоже. Да и вообще никто.
Повертев купюру перед глазами в очках, рука в перчатке спрятала ее в карман.
— Я надеюсь, мы поняли друг друга, — с надеждой спросил инспектор.
Однако кивка согласия не последовало.
— Я слышал, что со мной хотят переговорить два джентльмена. Где же второй? – произнес гость ледяным тоном.
Офицер Креббс нервно икнул, сделав вид, что его подобное звание не касается.
— Он… сейчас войдет, — Джойс, потирая вспотевший лоб, закрыл дверь.

Поднявшись с кресла, детектив в маске согнулся пополам, дважды крякнул чем-то напоминающим смех и движением пальца подозвал собаку.
— Огюст, спорим на доллар, что следующий принесет как минимум в два раза больше? – шепотом спросил он. – Эх, как же здорово видеть, как караси прыгают на сковороде еще до того, как включили огонь. Опера “Козел в огороде”, часть первая. А ведь будет и вторая, и третья.
В этот момент в дверь постучали.
— Да, входите, — Оберон резко распрямился.

— Мистер Секстон, рад познакомиться, — произнес, входя, резвый низкорослый рыжеволосый толстячок лет на глаз тридцати пяти. – Прямо таки здорово видеть в наших краях столь опытного профессионала в своем деле. Я Джеймс Бакстер, управляющий Хантеров.
— Очень приятно, — они пожали руки.
— Сразу перейду к делу. Как Вы, возможно, заметили, мы живем здесь… уединенно.
— Да уж… связей с окружающим миром, даже самым близких, у вас почти никаких нет. Разве что такси проезжают мимо… и то ломаются.
Детектив издал тихий смешок, и Бакстер радостно поддержал его, громко захохотав.
— Вот именно! Даже машины не хотят отсюда уезжать. Не говоря уж о людях. Но… такие порядки завел мистер Хантер, наш покойный хозяин, и мы, то есть его семья, их уважает и нарушать не собирается.
— Но нарушить такое уединение чрезвычайно просто, в современном-то мире, — в голосе с фальшивым английским акцентом послышалось удовольствие. – Достаточно сказать об этом парочке репортеров, да и просто одному туристу. Пусть даже вы запретите проезд по своей территории – вас снимут с воздуха, наняв вертолет. И после этого выложат ролик в злосчастном интернете, после чего вы станете в сто раз более интересной национальной особенностью, чем давно всем надоевший Диснейленд. Я так понимаю, вы этого пытаетесь избежать?
— Совершенно верно, — закивал Бакстер, не потеряв при этом присутствия духа. – Мне доводилось иметь дело с частными детективами, и я знаю, что многое зависит от того… с какой стороны смотреть.
— Вы правы, — согласился Секстон. – Однажды мне пришлось расследовать дело с утоплением в бассейне. Голливудский продюсер – это один из тех случаев, когда мне посчастливилось попутешествовать по миру. Местные копы не хотели иметь с этим дело, потому что почти всех их этот продюсер послал, когда они пытались пробиться в актеры. Они просто ничего не делали, поэтому и привлекли меня. В итоге подозреваемых осталось двое – его жена-актриса и его деловой партнер. Оказалось, на самом деле они его топили вдвоем. Нанявшим же меня было достаточно одного убийцы. А дальше выбор уже был за мной: кого из них, так сказать, утопить, а кому дать фору, чтобы удрать за границу. Она была дьявольски красива, а он сказочно богат. И кого же я утопил, как Вы думаете?
Немного помолчав, Бакстер хихикнул, понимающе кивнул.
— Мистер Секстон, Вы настоящий профессионал, как я и думал, — он радостно вручил детективу пачку купюр. Тот, пересчитав одним движением, безмолвно спрятал ее в карман.
Бакстер, все еще довольный собой, пошел к выходу.
— Вы не поняли, — произнес замогильный голос у него за спиной. – Я утопил обоих.
Управляющий обернулся, внезапно побледнев.
— Это шутка, — произнес детектив уже другим, намного более дружелюбным тоном.
Облегченно вздохнув, Бакстер повернулся к двери, но почти столкнулся с Джаспером.
— Миссис Хантер велела объявить, что кушать подано, — величественно произнес дворецкий.

Существо, зовущее себя Обероном Секстоном, уступив дорогу, терпеливо дождалось момента, когда мимо пройдут Бакстер и Джойс, после чего одним движением закрыло рот шедшему за начальником сержанту Креббсу и утащило за собой дальше по коридору.
— Слушай, парень. И слушай внимательно. Если тебя окончательно достал твой отвратный начальник. И если хочешь уже завтра стать следующим инспектором.
Я понял, что за игру они затеяли. Уморить настоящую наследницу и самим всем завладеть. Игра стара, как мир, но это не значит, что идиоты перестанут разыгрывать именно этот сценарий.
— Я… понимаю Вас, — кивнул Креббс. – Я тоже сочувствую мисс Элизабет. Но я не думаю, что нам удастся…
— Еще как удастся. Прямо сейчас придумай отмазку и езжай отсюда сразу в Готэм. На велосипеде, мотоцикле или что там у тебя есть. Иди на прием к комиссару Джеймсу Гордону. Передай ему эту купюру, только держи ее исключительно в перчатках. На ней отпечатки Джойса, это прямая взятка и этого уже достаточно, чтобы дать ему пинка под зад. И передай Гордону этот пакет. Он с сувениром от его давнего друга. Это залог успеха. С этим он тебе точно поверит.
— Понял, — в глазах молодого человека появился интерес. – Сделаю.
— Чудно. Тогда слушай дальше. Передав это Гордону, не жди его реакции, а срочно мчись назад. Дверь выламывать не надо будет, она будет открыта. Увидишь человека с оружием, будь то нож или пистолет – стреляй в голову. Два раза. Это и будет настоящий убийца, все улики к тому времени будут найдены.
Я могу все сделать и сам, но для убедительности это должен провернуть официальный представитель закона. Мне лавры не нужны, а ты, вуаля, раскроешь крупнейшее дело в своей убогой провинциальной жизни. Станешь крупной сенсацией, следующим инспектором и, возможно, чем-то еще большим, если будешь продолжать слушаться меня. Так доступно?
— Понял, — кивнул Креббс. – Сделаю.
— Что мне в тебе изначально понравилось, так это немногословность. Чего ждешь? Пошел!
— Итак, — обратился к овчарке Оберон. – Что у нас в наличии? Симпатичная страдалица, которую можно (и нужно) спасти, завоевав ее любовь на всю оставшуюся жизнь. Кучка прожорливых идиотов, которых можно (и нужно) убить, перед этим отобрав все, что у них есть. Убийца-виновник, которому осталось жить от силы полдня, поскольку он оказался достаточно туп, чтобы не удрать до моего прибытия. Шанс устроить новый собачий приют… ты ведь не против последнего пункта? Эх, все же быть детективом – это здорово, а-ха-ха-ха!

— Миссис Хантер, — взяв за руку хозяйку дома, гость преклонил голову. – Я бесконечно признателен за гостеприимство.
Высокая брюнетка с янтарными глазами, лет на глаз сорока, величаво кивнула. Жестикуляцию она определенно позаимствовала из тех же фильмов, что и Оберон, поэтому ему пришлось приложить максимум усилий, чтобы не рассмеяться.
— Добро пожаловать, сэр. У нас уединенная обитель и нам не часто приходится принимать гостей.
— Это я уже понял. Просто… — и Оберон начал внимательно изучать лицо.
— Что такое? — спросила немного испуганная миссис Хантер. – Я похожа на одну из преступниц, проходивших по Вашим делам?
— О нет, Вы похожи на женщину с одной из картин, которые пытался украсть из парижской галереи вор, в поимке которого я участвовал. Ваши отдаленные предки случайно не из Франции?
— Ну, моя прабабушка, возможно… Это… интересное совпадение. Добро пожаловать, мистер Секстон. Присоединяйтесь к нам. Это мои дети, Дороти и Максимилиан. С Элизабет, я так понимаю, Вы уже знакомы.
— Благодарю, мадам. Вы не против, если вместе со мной поужинает мой верный пес? Мы столько ночей делили невзгоды с ним вместе – и в Гималайских горах, и в амазонских лесах… Куда только не заносит расследование. Мы с ним почти одно целое.
— Да, конечно, если Вам так будет комфортнее.
— Так как же оно – быть детективом? – поинтересовался Максимилиан, когда они ели суп “Виндзор”.
— Достаточно пресная и неинтересная работа, уверяю Вас. Сравнение тех или иных сортов песка или глины. Химический анализ почвы. Изучение отпечатков. Очень долгое сравнение многочисленных расписаний и показаний, с бесконечными проверками последних. Все для того, чтобы определить, был подозреваемый в момент убийства там, где предполагается, или нет.
— А много женщин по Вашим делам проходило? – кокетливо поинтересовалась миссис Хантер.
— Дел было много, всего не упомнишь. Ну вот всего лишь пару-тройку навскидку. Одна пыталась съесть ребенка своей умершей соседки по бараку, чтобы не умереть в условиях полного голода. Другая отравила всю семью, чтобы завладеть наследством, причем смехотворным, из одного лишь дома и коровы. Третья выпила кровь своего отчима и его сынков, потому что посмотрела три с половиной фильма о Дракуле с Кристофером Ли и решила, что она его невеста.
Несколько минут все молчали.
— Такие вот они, провинциальные дела, — развел руками Секстон. – Далеко не все всегда красиво и гладко, но кто-то должен ими заниматься. Пусть и не бесплатно, но все же. В любом из людей даже в самых тихих местах, вроде этой обители, сидит свой маленький дьявол, и он лишь ждет момента, чтобы проявить себя.
— В ней давно сидит, — произнесла, встав со стула, Дороти. – Она папу погубила.
— Я не… — произнесла Элизабет, опустив глаза.
— Дороти, сядь, пожалуйста, на место, — произнесла не терпящим возражений тоном миссис Хантер. – У нас гость. Зачем вываливать перед посторонними наше грязное белье?
— Запах чужого грязного белья издавна радует мои ноздри, — абсолютно безразличным тоном произнес Оберон Секстон. – Что именно ты хотела сказать, милое дитя?
— Элизабет его всегда против нас настраивала. Хотела, чтобы он ее любил больше, чем нас.
— Это вовсе не так, Дороти, — Элизабет попыталась встать, но тут же упала на кресло.
— Доктор Вертэм, — позвала миссис Хантер. Подойдя к девушке, доктор проверенным движением закинул ей в рот пилюлю, после чего преподнес стакан воды.
— Американская демократия в наилучшем виде, — тихо произнес Секстон. – Но все же я хотел бы услышать Ваше мнение, миссис Хантер. Я слышал о семейном конфликте еще от таксиста, который почти довез меня сюда. Не волнуйтесь, все услышанное не выйдет за пределы этой комнаты.
— О, мистер Секстон, я сожалею, что Вам довелось свидетельствовать столь… экстремальный период нашей жизни, но мы все пережили тяжелую утрату. На Элизабет она отразилась сильнее, чем на остальных.
— И в чем же это проявилось?
— Отрицании. Того, кто она. Кто мы. Где ее место в этой семье.
— И как же она это проявляет?
— Как будто, она – это Хантер, ее отец. Он все еще жив и все еще с ней.
— Это неправда! – зарычала Элизабет. Тут же двое слуг взяли ее за руки и увели.
Никто этого не заметил бы, но из рукава незваного гостя аккуратно выскочил коробок спичек. Очень аккуратно действуя пальцами, он за секунду оставил в коробке лишь семь спичек. Остальные упали на пол.
— Элизабет всегда такая? – поинтересовался он у сидящего рядом с ним молодого человека лет шестнадцати.
— Да, она чокнутая.
— И в чем же это проявляется?
— Ну, она…
— Максимилиан, не так ли?
— Да.
— Я слышал о тебе… От нее.
— И что она наврала?
— Что стреляет лучше, чем ты когда-либо сможешь.
Громко ударив по столу, Максимилиан быстро встал и вышел.
Одна спичка в играющей коробком руке сломалась.
— Какая жалость, что он удалился, — развел руками Секстон. – Что поделаешь, юные нервы…
— А ты, моя милая? – он посмотрел на Дороти. – Хочешь когда-либо стать хозяйкой этого имения? Всех этих земель? Не судьба тебе. Станешь максимум официанткой в придорожной закусочной. У тебя такая наследственность. У Элизабет – другая.
Девушка схватила со стола миску с салатом и запустила в голову Секстона. Поймав миску на лету, он метнул ее назад, попав точно в голову. Дороти упала на пол, потеряв сознание.
Сломалась вторая спичка в руке с коробком.
— В чем преимущество ведения в основном провинциальных дел? – жизнерадостно произнес детектив. – В том, что в какой-то момент осваиваешь миску именно как оружие.
— Мистер Секстон, я прошу Вас удалиться! – громко заявила миссис Хантер.
— Неужели, в самом деле? Поскольку детей за столом не осталось, то давайте начнем серьезный разговор.
Все здесь присутствующие – подозреваемые в убийстве, в том числе Вы, инспектор. В убийстве Хантера. Или вы думали, что я здесь случайно, дети? Готэмский комиссар Гордон поручил мне это дело.
— Мистер Секстон… — произнес дрожащим тоном инспектор. – Я… я…
В руке сломалась третья спичка.
— Мистер Секстон, я думал, мы договорились, — простонал Бакстер.
Четвертая спичка.
— Я могу сказать? – поднял руку доктор Вертэм.
— Конечно. Но только после того, как сам проглотишь три таблетки из тех, которыми потчуешь ее.
Пятая спичка.
— Мистер Секстон!
— Да, миссис Хантер. Или леди Хантер. Я понимаю, что я больше гость не незваный, а нежеланный. И тем не менее я, как слуга закона, удалиться не могу.
Шестая спичка.
— Как слуга закона, пусть и частный, я обязан остаться. И проследить за тем, чтобы на месте оставались все. И убийца, чью личность я уже знаю, и все те, от кого потребуются показания. Поэтому я сейчас выйду и проверю, надежно ли заперты ворота.
Рука в перчатке бросила на пол коробок, в котором была лишь одна несломанная спичка.

— Это опасный человек, — произнес Бакстер.
— Слишком опасный, — кивнул инспектор. – Все разболтать может. Что делать, миссис Хантер?
— Как только он войдет во двор, открывайте собачарню, — хладнокровно произнесла женщина. — Даже покойный муж боялся тех, кого там держал. Особенно после того, как один из его псов убил одного из друзей-охотников, перепутав с добычей. А с тех пор они по-настоящему не ели трое суток. Раз – и господина детектива не станет.

Из темноты послышалось рычание.
— Вот, похоже, и момент истины, — оскалилось существо, зовущее себя Обероном Секстоном. – А может быть и нет.
Первым приблизился крупный бульдог, изо рта которого капала слюна. За ним следовал чуть меньший бультерьер.
— И это все, что они смогли изобрести, — разочарованно произнес Секстон. – Всего лишь два бешеных пса? Эх, провинция, чего я вообще от нее хочу? Что ж, мои новые знакомые… посмотрим, кто из нас здесь хищник…
В этот момент перед ним вышла овчарка и зарычала, защищая хозяина.
— Нет, мой друг, — белоснежная рука взяла ее за шиворот и отпихнула за свою спину. – Это, судя по мускулам и клыкам, тренированные бойцовские псы-убийцы, а ты бедное голодавшее неизвестно сколько времени создание, еще и неизвестно с какими рефлексами. Не то чтобы я дорожил твоей жизнью, вовсе нет, но и толку от тебя не будет. Ты не в их лиге. Я, с другой стороны…
И он снял красные очки. После этого из рукавов пиджака, как по мановению волшебной палочки, в руки прыгнули две острейшие бритвы. Вращая бритвы в руках, он пошел вперед. И поскольку он точно знал, что натравившие псов закрыли окна, чтобы не слышать предсмертных криков, ночь разорвал на куски громкий жутчайший хохот.

Вадим Григорьев.